Когда Шива уснёт (СИ)

— Рыжий, спасибо за всё! Подругу в мирах Эл Хима поищи!

Издалека донеслось:

— Спасибо, братан! Век не забуду-у-у!

Ох, и шебутной же! Кир покачал головой и улыбнулся.

Пришла пора поразмыслить, что же делать дальше.

…Где ещё так хорошо думается, как не в безоговорочной темноте и полном одиночестве?..

Любая дорога состоит из направления и цели. Но цель всё-таки важнее, и она у Кира была. Он искал человека — а может, выход из себя? Себя в других людях? Других людей?

Он искал.

…И они пришли.

Сначала появились звуки. Вкрадчивые, себе на уме. Мерное шуршание травы. Долгая пауза. Едва слышный шёпот — странный, щелкающий говор, какой-то птичий. Шорох одежд. Крадущиеся шаги маленьких ног. И наконец, тяжёлое дыхание — близко, совсем близко.

Когда он понял, что окружён, было уже поздно.

Багровые шары в их руках зажглись разом — все тринадцать. Вязкий потусторонний свет не разгонял тьму, но хотя бы разбавлял её до грязно-серого цвета. Стоящие вокруг Кира оказались малы ростом, едва ли ему по пояс. Тела их скрывали чёрные плащи в пол, но отброшенные назад капюшоны позволяли видеть лица. Все они выглядели вызывающе уродливыми, и каждый в своём уродстве был неповторим.

Один из них, державшийся особняком от прочих, горделиво смерил Кира взглядом и забасил, обращаясь к соплеменникам:

— Обратите внимание, братья: потерялся, но пока не потерян. Досадное упущение. Наставим юношу на путь истинный?

Карлики энергично закивали головами.

— Кто вы? — Страха Кир не чувствовал, но тягостное ощущение появилось.

Гордец ещё выше задрал нос и важно повёл головой, демонстрируя орлиный профиль. Глаза его смотрели холодно, а глубоких глазницах густели тени, выдающие снедающую карлика страсть. Он поднял зажатый в короткопалых ладонях шар и сказал:

— Мы — носители света. Это же очевидно. Меня зовут Вельз, и я решаю всё.

От внимательного взгляда Кира не укрылось, как один из карликов, сухопарый и узколицый, скривил губы в секундной гримасе. Вельз тоже это заметил, глаза его недобро сузились, а ноздри, напротив, раздулись. Он отрывисто гаркнул: «Ляд!», и тощий карлик мгновенно съежился.

— Тщеславный дурак! Считай, что это последнее предупреждение!

Ляд покорно кивнул, опасаясь смотреть Вельзу в глаза.

Предводитель уродцев картинно развёл руками:

— Увы, персонал нужно контролировать денно и нощно, такова цена власти. Однако, лирику прочь. Поговорим о твоих ближайших перспективах. Ты отстал от своего света и теперь пользуешься нашим — значит, наш должник. Предупреждаю, что догнать тот свет ты не сможешь. Ну, разве что найдёшь новый. Но это вряд ли. Так что прислушайся к тому, что я скажу.

Карлики — все, кроме Вельза, принялись медленно ходить по кругу, бормоча едва слышно: «…должниик…прислушаайся…прислушаайся…потерян…свет у нас…у наас…должниик…». Шары в их ладонях мерно мерцали в такт шагам.

Внезапно навалилась апатия, душная, смердящая безнадёжностью.

Кир потряс головой, изгоняя наваждение. Посмотрел на Вельза в упор:

— Выслушаю. Но прислушиваться или нет, решу сам.

Физиономия Вельза искривилась в саркастической гримасе:

— Ох-х. Каакой большоой мальчик! Возможно, ты даже знаешь, куда и зачем идёшь?

— Знаю. Чувствую.

— Так знаешь или чувствуешь? Одно другому не равно, знаешь ли.

— Сначала чувствую. Потом знаю. Сейчас уже чувствую. Значит, скоро буду знать.

Вельз язвительно ухмыльнулся:

— Я ошибся. Ты не большой, ты смешной мальчик! Что ты знаешь о чувствах, ребёнок! Вот они чувства, смотри! Зайздро!

По щелчку его пальцев хоровод замер, и из круга вышел тощий карлик с болезненным блеском в косящих глазах. Желчный цвет лица и мелко дрожащие руки, пальцы которых были сведены на манер птичьей лапы, могли бы рассказать о многом, но Кир не особо преуспел в физиогномике.

Вельз царственно повёл рукой, указывая на Зайздро:

— Зависть. Прекрасное чувство, очень хорошо стимулирует. С ним можно горы свернуть! Зайздро, ты отлично простимулирован, я надеюсь?

Карлик низко поклонился:

— Благодаря гордыне, повелитель!

Вельз отослал его взмахом руки.

— Рогай!

Крепко сбитый уродец с воинственным лицом решительно сделал шаг вперёд.

Гордец продолжил:

— Гнев. Согласись, он привносит в скучную обыденность массу неожиданных сюрпризов. — После, слегка понизив голос, добавил словно бы только для Кира: — Рогай, к сожалению, не очень умён, но зато скор на реакцию.

Рогай набычился, но, повинуясь взгляду повелителя, вернулся в круг, где и выместил раздражение увесистой затрещиной первому подвернувшемуся под руку. Неопрятный, похожий на квашню карлик с длинным унылым лицом моментально накуксился и заныл, потирая затылок. Он был настолько неприятен, что даже взгляд на него вызывал тоскливую дурноту.

— А, кстати! Мокуль! — Вельз указал на ушибленного. — Уныние! Дивное чувство, с ним никогда и ничем не будешь доволен. И вот, с ним по соседству, взгляни — Охер. Равнодушие. Очень удобно, живёт себе с краю, добропорядочно и прилично, никуда не лезет, не мешает. Побольше бы таких.

Охер бесстрастно глянул на стенающего соседа и отвернулся.