Когда пересекаются орбиты

То, что произошло, называлось уже не сексом, а насилием, я понимал это, жалел о содеянном, но, как всегда, только внутри себя, так глубоко, что и сам с трудом разглядел в себе это сожаление. Однако… теперь было ясно, что девочку нельзя отдавать… Ещё один такой «сеанс» окончательно её добьёт, а там, куда я должен её вернуть, щадить её никто не будет, там всё рассчитано на шлюшек, готовых очень широко раздвигать ножки и терпеть любые выкрутасы «клиентов».

Хмурясь и ещё не зная, как поступить, пошёл в душ, устроил себе дикий контраст: от почти кипятка до ледяного, чтобы встряхнуть мозги.

Вошёл в спальню, вытираясь на ходу, она лежала всё в том же положении и всё так же молча плакала. Оделся. Постоял над ней. Развернулся и вышел. Запер дверь на все замки и обороты. Чёрт… Кажется, я добровольно влипаю в какое-то дерьмо.

Глава 2

Я позвонил «заказчику», сказал, что по горячим следам не нашёл. Мне продиктовали её адрес (оказывается, у них осталась её сумочка, а в ней – паспорт) с заданием продолжать поиски. Из этой липкой паутины никто и никогда не выскальзывал, стоило хотя бы раз оказаться внутри… Помимо «поисков беглянки», у меня была куча других дел, дома я оказался лишь в середине ночи. Отпирая замки, гадал, как там она, моя пленница… Чувство, что в моей квартире кто-то есть, кто меня «ждёт», было очень странным, как минимум непривычным. Она спала поверх одеяла, лишь слегка прикрывшись его краешком. Умытая. Одетая. Со следами перенесённого унижения и боли на своём прелестном личике и всё в той же позе зародыша. Я заглянул в холодильник – ничего не тронула, а подкрепиться было чем. Постоял под душем и лёг рядом с ней, также поверх одеяла. Только, в отличие от неё, голый. Не люблю спать в одежде. Проснулся, почувствовав на себе её взгляд. В спальне было сумрачно от зарождающегося за окном рассвета.

Встретился с ней глазами. Внутренне вздрогнул от укора, с каким она смотрела на меня.

– Не смотри так, – приказал я.

В её глазах тут же заблестели слёзы.

– Отпустите меня домой, пожалуйста, – попросила она. Позы своей не меняла. Я заподозрил, что ей всё ещё больно двигаться. Не отвечая, встал, зажёг свет, ничуть не стесняясь своей наготы, член вёл себя пока спокойно, слушался сигналов мозга, что бывало с ним далеко не всегда. Мозг же был занят поиском заживляющей мази в аптечке.

– Ложись на спину, ноги согни в коленях и раздвинь, – сказал я, не меняя приказного тона.

Она увидела тюбик с мазью в моей руке.

– Я сама, можно? – спросила тихо, старательно обходя взглядом всё, что было у меня ниже пупка.

– Нельзя, – отрезал я. Чуть смягчившись и понимая, чего она боится, произнёс грубовато: – Я тебя только подлечу немного, трогать не буду, обещаю.

Она легла на спину, её всю трясло, взяла подушку и закрыла ею лицо, лишь потом выполнила мои остальные «распоряжения» – согнула ноги в коленях и раздвинула их. Во мне, конечно, тут же всколыхнулась похоть, но отрезвил вид красного пятна на её трусиках. Блин. Прости меня, девочка. Я осторожно стащил с неё трусики, так и есть, разрыв был сильный, не меньше сантиметра. Легко касаясь, нанёс мазь, она глухо вскрикнула под подушкой и… увлажнилась от моего прикосновения. Эх… если бы не то моё последнее движение, сейчас погрузились бы с ней в сладостный мир чувственных наслаждений. Я удивился сам себе, когда подумал об этом именно такими возвышенными словами. Раньше сказал бы «в мир разнузданного траха», но для этой феи и слова рождались странные, непривычные. Я даже не подозревал, что в моём «активе» имеются и такие…

Обратно трусики надевать не стал. Снова свёл ей колени и бережно повернул на бок, накрыл своей частью одеяла, она так и не отнимала от лица подушку.

– Впитается, ещё помажем, – сказал я, ложась снова рядом, прикрываясь куском простыни, вытащенной из-под себя: член пока не успокоился до конца, обиженный на меня за то, что не дал ему разгуляться, ему-то было «видно», что девочка потекла, он чувствовал призывный запах самочки.

– Как ты попала в обоз?

Обозом назывались партии шлюх для турецких борделей.

– Куда? – переспросила она, чуть отодвинув подушку, потом сообразила: – Я возвращалась из кино, рядом остановилась машина, я думала, меня хотят о чём-то спросить, может, ищут какой-то адрес.

– Понятно, можешь не продолжать. – Я помолчал. – А почему ты возвращалась одна? У тебя что, нет парня?

– Мы были в кино с подругой. Нам по пути, но её дом чуть ближе к автобусной остановке, чем мой. Парня нет… То есть нет в том смысле, какой вы вкладываете в это слово. Есть друзья.

– Почему ты мне выкаешь? Это звучит смешно после того, что между нами было. Я кажусь тебе слишком взрослым?

– Вы мне кажетесь слишком чужим, – прошептала она. Но я расслышал.

Вот так. Наотмашь. И это после нескольких оргазмов, пережитых вместе! И с учётом того, что именно я взял её первым, раскрутил её чувственность.

– Как тебя зовут?

– Вита.

– Вита… Это что за имя? Ни разу не слышал. Какое-то сокращение?

– Виталина, если полностью.

– Убери ты подушку, бормочешь себе под нос, мне приходится напрягаться, чтобы расслышать.