Когда он проснется

– Вот вопросик у нас к вам, – встрял в разговор Турецкий, – я следователь Генеральной прокуратуры Турецкий. Я веду дело об убийстве Мартемьяновой, по которому, как может быть вам известно, Игорь Вересов проходит свидетелем и пострадавшим.

Майор нахмурился:

– Доступ к больному Вересову запрещен. Вы же сами понимаете, господин Турецкий. Но вы же понимаете – порядок. Кроме того, человека вчера чуть не убили…

– Знаю. Это я его вчера обнаружил с пулей в плече.

Майор, видимо, радио не слушал и телевизор не смотрел. Иначе ему бы обязательно запомнилась уникальная фамилия Александра Борисовича.

– Но в любом случае, – подумав, ответил он, – Вересов сейчас в тяжелом состоянии. Последствия шока, сами понимаете…

Он попытался незаметно для Турецкого подмигнуть Кмиту, но, интересно, как это возможно, когда Турецкий стоял рядом с завотделением?

– Да, – сокрушенно покачал головой Турецкий, – это действительно так. Но сегодня утром Вересов резко пошел на поправку, и Роланд Анатольевич считает, что состояние больного хорошее и он вполне может ответить на мои вопросы. Так, Роланд Анатольевич?

Старик чуть замялся, а потом смело кивнул:

– В принципе да.

– Тем более, – продолжал давить на психику чекиста Турецкий, – сами понимаете: чем раньше следствие получит необходимую информацию, тем скорее мы найдем убийц депутата Мартемьяновой.

По губам майора пробежала тонкая улыбка. Ну, разумеется, он тоже прекрасно понимал, что вероятность этого приближается к нулю. Однако крыть было нечем, и он, немного помявшись, согласно кивнул.

– Ну раз Роланд Анатольевич согласен… Только недолго, господин Турецкий…

Александр Борисович с Кмитом вышли из кабинета и пошли по коридору.

– Демократия, – вдруг негромко произнес Кмит.

– Что? – переспросил Турецкий.

– Я говорю, демократия у нас. Свобода. Мог ли я еще пятнадцать, двадцать, двадцать пять лет назад хотя бы пикнуть в кабинете начальника режима? – Старичок интенсивно замотал головой. – Нет, нет и еще раз нет. Раньше служба режима была самой главной здесь. Самое меньшее, что мне грозило бы в этом случае, – понижение в должности. Строгие времена были. Порядок неукоснительный. А теперь? Говори что хочешь. Делай что хочешь. Иди куда хочешь.

– И чем вы недовольны?

– Я?! – остановился Кмит. – Да что вы. Я всем доволен. Я даже испытываю некое моральное удовлетворение, что человек из КГБ имеет теперь меньшую власть. Но знаете, гражданин Турецкий, помяните мое слово, когда здесь, в этих стенах, уже тоже не будет порядка, значит, все. Страна окончательно погибнет. И ничего ее не спасет. Помяните мое слово. Вот, Вересов лежит здесь, в этой палате. Только прошу вас, недолго.

Они подошли к одной из дверей, Кмит указал Турецкому на нее и, заложив руки за спину, ушел. Маленький осколок прошлого, который, возможно, знает о настоящем и будущем гораздо больше, чем это можно предположить…

Игорь Вересов лежал на кровати и смотрел небольшой телевизор, который крепился на специальном кронштейне у противоположной стены. Вообще, обстановка была очень современной – покрытые белоснежными деревянными панелями стены, кожаный диван и модерновый журнальный столик у стены, кровать, оборудованная разными немыслимыми приспособлениями, вышеупомянутый телевизор, видеомагнитофон, музыкальный центр, кондиционер…

Оглядев все это великолепие, Турецкий решил, что государственные чиновники, которые то и дело сюда наведываются, далеко не дураки. Он сам бы не отказался провести тут недельку-другую. А то и месячишко.

Судя по виду Вересова, он не слишком-то страдал от своей раны. Цвет лица у него был вполне нормальный, взор ясный. Завидев вошедшего Турецкого, он чуть помрачнел. Но тут же улыбнулся:

– А-а, это вы, мой спаситель? Здравствуйте. Присаживайтесь.

Турецкий поздоровался и сел в удобное кресло рядом с кроватью Вересова.

– Как вы себя чувствуете, Игорь…

– Можно просто по имени. А вот как вас по батюшке?

– Александр Борисович.

– К счастью, все обошлось. Никаких последствий ранения, кроме потери крови, нет.

– Вам повезло. Снайпер попал в мягкие ткани.

– Лучше бы он вообще промазал. Врачи обещают в ближайшие дни выпустить меня отсюда. Хотя, если честно, я бы здесь еще полежал.

– Да, – кивнул Турецкий, – здесь очень славно. Даром что больница.

Вересов кивнул в ответ и, нажав кнопку на пульте дистанционного управления, выключил звук телевизора. Там показывали какой-то американский боевик с погонями и потоками крови.

– У вас крепкие нервы, – заметил Турецкий, кивнув на экран телевизора, – после вчерашнего смотреть такой фильм…

– Не жалуюсь, – вежливо улыбнулся Вересов.

– Итак, Игорь, если позволите, я задам вам несколько вопросов. Сегодня утром мне поручили расследовать дело об убийстве Елены Мартемьяновой. Так что…

– Сейчас будет происходить допрос свидетеля? Я ведь являюсь свидетелем по этому делу, не так ли?

– Да. Именно. И еще вы – потерпевший, прочитайте вот здесь о ваших правах. Я очень коротенько запишу ваши показания. Более развернутый допрос будет позже, когда вы выздоровеете и выпишетесь из больницы.

– Хорошо.