Она подумала, что они сразу поедут в банк, но Герман повез ее домой. Таксист что-то говорил про детей и внуков. Лариса же смотрела на малышку и не могла поверить, что она жива. Она выжила вопреки. И Лариса выжила. Пусть ей и казалось, что когда-то давно она умерла. Но на деле выжила. И родила девочку. Надю. Может эта Надя и родилась, чтобы подарить ей надежду на лучшее?
И вот опять квартира, которая приняла ее с сестрой, когда ей было плохо. И которая превратилась в пытачную камеру. Раньше Ларисе казалось, что квартира была живой. Наделенной эмоциями. Но теперь она видела в ней лишь стены, в которых жили люди, наделяющие эти стены эмоциями через поступки.
— Добро пожаловать домой, — сказал Герман.
Лариса перешагнула с малышкой порог квартиры и ее не узнала. Она была чистой и светлой. Казалось, что они приехали в другие стены. В небольшой комнате стояла детская кроватка и собранный диван. Вокруг кроватки висели воздушные шарики. Рядом с кроваткой были обои с мишками и зайками. А вот там, где стоял диван, на стене были обои с ландышами. Комод. Небольшой шкаф и этажерка с полками.
— Я немного купил тебе вещей на первое время. Часть из них сохнут на сушилке. Детские вещи все перестираны специальным порошком.
— Спасибо.
— Не за что. Ты пока переодевайся. Я пойду обед разогрею.
— Я удивлена. Ты все это сам сделал?
— Ты еще кухню не видела. Переодевайся и приходи.
Лариса положила ребенка в кроватку. Открыла шкаф. Ночная рубашка из хлопка с рисунком из ромбов и полосочек. Он видимо помнил, что она такие носила дома. Халаты и рубашки для дома. Этакая молодая бабушка, которая не следила за модой потому, что ей банально было некогда. Лариса надела ее и пошла на кухню. Вся квартира преобразилась за то время, которое она провела в больнице. И кухня теперь была со свежим ремонтом с новыми кухонными шкафами. На полках стояла посуда.
— Ты, наверное, целое состояние потратил.
— Нет. Часть мебели купил с рук. Ремонт по минимуму. Разорился только на детские вещи, твои и на стиральную машинку.
— Ясно.
— В кувшине морс. Пей. Тебе надо силы восстановить.
— Герман, я немного передохну. После этого съездим в банк.
— Может ты меня не поняла, но я приехал не за деньгами. Я просто приехал. На совсем.
— А…
— С Наташей мы разводимся. Я оставил ей и детям все. У меня только квартира и те деньги, что лежать у тебя на счету. Сколько там?
— Полтора ляма без процентов. С процентами побольше.
— Пусть так и лежат там. Точно пока я не разведусь. Наташа там решила меня без штанов оставить. На квартиру покушается.
— А чего она так на тебя взъелась?
— Не знаю. Ей хочется, чтобы я страдал. Вот и старается. Но у нее не очень получается. Я как ушел, так разу как-то легче стало.
— Ощущение полета и все такое. Может ты и правильно поступил. Я судить не берусь. Если чашка окончательно разбилась, то стоит ли ее собирать и восстанавливать?
— Было бы чего восстанавливать, — ответил Герман. — За мной только сын увязался.
— Будет тут жить?
— Нет. Но будет в гости приходить.
— Пусть приходит. Я не против.
— Жаль. А то у меня был бы повод его назад отослать.
— Крайнюю из меня делать не надо. Сам решай свои проблемы, — сказала Лариса. — Мне и моих хватает.
***
Она изменилась. Лариса и раньше почти не улыбалась, но сейчас она стала еще строже. Лицо исказили хмурые морщины, которые делали ее старше, чем она была. Но в глазах то и дело мелькали огоньки интереса. Все было не так плохо, как он боялся, но и не так хорошо, как он надеялся.
После обеда Лариса помыла посуду и ушла в комнату. Как раз заплакала малышка. Герман показал куда убрал простерилизованные бутылочки и смесь. Лариса опять его поблагодарила и ушла к себе. Он немного понаблюдал за ней. Решил, что все в порядке и понял, что устал. Усталость навалилась предательски. И это была такая усталость, от которой не отделаться парой часов сна.
Малышка продолжала плакать. Он слышал, как Лариса что-то ей говорит. Слышал и понимал, что все могло быть иначе. Если бы он тогда с ней остался… Если бы не уехал…
Тогда все закрутилось. Он узнал, что Наташа ему изменяет. Это его сильно задело. Поэтому он и уехал. Ему нужно было подумать. При этом сам факт измены со стороны жены его не удивил и не обидел. Вот это и удивило Германа. По сути он понял, что никогда ее не любил. Но при этом продолжал с ней жить и растить детей. Да, все было из-за детей. Но к тому времени дочка уже выросла, а сын, как выяснилось, готов был все бросить и поехать за ним даже в небольшой городок, где жизнь словно остановилась.