Когда он опоздал

— А я не живу воспоминаниями. Надо жить настоящим, — ответила Лариса. — И комната ни в чем не виновата. Вот люди виноваты. Это да.

— Ты мать в квартире прописала?

— Нет. Она у себя прописана. Купила комнату в общежитие. Полный убой. Скорее всего чтобы обналичить маткапитал. Вот там она и прописана.

— Это хорошо.

— Я дура, но не настолько.

— Ты добрая.

— Дура, Герман. Это факт. Но давай не будем о грустном. Я попробую, но ничего не обещаю.

— У тебя все получиться, — ответил Герман. — Только не бойся.

Лариса выключила телефон. Убрала его под подушку. Легла на бок, поджав ноги. Грудь болела. Тело била лихорадочная дрожь. Все же возвращаться к нормальной жизни было сложно. Но она хотела вернуться. Боялась этих мыслей, но хотела.

На улице начало темнеть, но Лариса на это не обратила внимание. Она лежала в кровати и смотрела перед собой. Давно. В другой жизни. Он приехал без звонка. Просто открыл дверь ключом в один вечер и сказал, что погостит несколько дней. В итоге он гостил неделю. Мать Ларисе подкинула новорожденного Тимошку. Она попросила посидеть и ушла. Лариса тогда злилась. Ничего не успевала. Еще и мать Германа чувствовала себя неважно. Ее мучило давление. А тут приехал Герман и жизнь стала как-то резко проще. Лариса помнила, как он просто влился в их ритм, состоящий из кутерьмы, слез, игр и вечерних посиделок перед телевизором.

Тогда Герман принес свежий глоток воздуха. И этот глоток задурил голову. Она помнила, как попросила его остаться. Прямо. Без смешков и шуток. Она предложила ему остаться с ними. Они тогда готовили ужин. Лариса чистила картошку. Он лепил котлеты. Дети играли в коридоре. Сидели на полу и катали мяч. Тимошка спал в кроватке. Все было таким спокойным и тихим, что Лариса не удержалась. Но он не мог. У него была семья. Жена. Двое детей. Сын школьник. Дочка вроде училась в институте. Он не мог остаться. Чужой мужчина. И ведь Лариса это понимала, но тогда…

Он поцеловал ее на прощание. В щеку. Улыбнулся. Пообещал обязательно приехать на ее свадьбу и погулять на славу. Он уехал. Ларису закрутил привычный быт. Дети. Бабушка. Оформление опеки над Тимошкой. А потом грянул ковид. Жизнь перевернулась. Герман всегда был на связи. Интересовался состоянием матери. Подбадривал Ларису, которая все это сильно переживала. Но когда не стало матери Германа, то он перестал звонить. Тогда Лариса и поняла, что он был всего лишь случайным человеком в ее жизни, которому нужно было лишь, чтобы кто-то присматривал за пожилой женщиной. Замок из хрусталя разбился на мелкие осколки. Лариса просто осталась одна. И это ее сильно подкосило. Пошли ошибки, с которыми ей не удалось справиться.

***

— Пап, чайник кипит, — Егор выключил плитку, которая стояла на кухне вместо плиты. Газ был отключен. Герман сидел на кухне и смотрел перед собой в сторону окна. Уже стемнело. Поэтому окно отражало лишь его фигуру, но не уличный пейзаж.

— Здесь раньше был кухонный гарнитур. Старый такой. С железными ручками-полозьями по краю. И цвет у него был такой белый в крапинку. Потом Лариса его поменяла. Недорогой купила под цвет дерева. Я запомнил, потому что Наташа как раз кухню ремонтировала и купила черную кухню с мраморной столешницей, — задумчиво сказал Герман. — Я вот сейчас смотрю и думаю, куда шкафы делись? Или Ульяна и шкафы продала?

— Все может быть.

— Надо посмотреть сколько стоит элементарная кухня.

— Пап, тебе не кажется что ты слишком увлекся ремонтом?

— Нет. Все нормально. Времени мало. А сделать надо много. Ты езжай. Тут все равно спать негде.

— А ты где спишь?

— Потом высплюсь. Когда кровать привезут.

— Это не нормально. Тебе нужно…

— Ты мне не нянька. Езжай в свою конуру, — уже резко сказала Герман. — Я не хочу слышать, что для меня хорошо, а что плохо.

Егор зло отставил кружку с кофе, который только заварил. Посмотрел на отца. Герман выдержал его взгляд.

— Я могу завтра приехать? — спросил Егор.

— Если это не помешает твоей работе, — ответил Герман.

— Не помешает, — ответил Егор. Пошел к двери. Он думал, что отец его окликнет, но Герман этого не сделал. Похоже, что он действительно не хотел его видеть.

Глава 4

Он купил ей шерстяное платье и теплые колготки. Удобные ботинки и весеннюю куртку яркого малинового цвета. Новое белье лежало в отдельном пакете и от него пахло порошком. Лариса погладила вещи. Потом вздохнула. Начала переодеваться. Волосы расчесала и собрала в растрепанный пучок на голове. После этого собрала кровать. Выписка. Теперь она останется одна с ребенком на руках. Ей придется вновь вспоминать как это кормить, купать, учить ходить и есть с ложке. А потом учить буквы и цифры. Герман обещал помочь. Но она уже не верила ему. Ей надо было рассчитывать лишь на себя. А это было сложно.

Герман ждал ее внизу с конфетами и цветами. Он взял конверт на руки. Посмотрел на спящую малышку. Подошел к Ларисе. Лариса смутилась. Привычно забрала у него ребенка. Руки помнили как это. На уровне автоматизма.

— А если мы назовем ее Надей? Надеждой? — спросил Герман.

— Думаешь?

— Надежда у всех должна быть.

— Я подумаю над этим, — ответила Лариса.