Когда Ницше плакал

«Не казни себя за это, Йозеф. Ты всегда слишком строг с собой. Ты не такой, как он. Помнишь, мы вместе записались на курс по религиозным мыслителям — доктор Джодл, да? — и называл он их „духовидцами“. Вот кто твой Мюллер — духовидец! Я уже давно перестал понимать, кто из вас врач, а кто пациент, но если бы ты лечил его и даже если бы ты мог изменить его — а ты не можешь, — захотел ли бы ты менять его? Ты когда-нибудь слышал о женатом или окультуренном, прирученном духовидце? Нет, это уничтожит его. Я думаю, ему на роду написано быть одиноким пророком. Знаешь, о чем я думаю? — спросил Макс, открывая коробку с шахматами. — Я думаю, что был проведен достаточный курс лечения. Может, его пора заканчивать. Может, еще немного такого вот лечения, и в живых не останется ни пациента, ни доктора!»

ГЛАВА 22

МАКС БЫЛ ПРАВ. Пора было остановиться. Но Йозеф все равно удивил сам себя, когда в понедельник утром он вошел в плату № 13 и объявил о своем полном выздоровлении.

Ницше, который причесывал свои усы, сидя на кровати, был удивлен еще больше. «Выздоровел? — воскликнул он, роняя свой черепаховый гребень на покрывало. — Не может быть! Как такое могло случиться? Вы казались таким расстроенным, когда мы расставались с вами в субботу. Я беспокоился о вас. Не слишком ли я был суров? Вызывающ? Я думал, что вы, наверное, откажетесь от нашего терапевтического проекта. О чем я только не думал, но мне и в голову не приходило, что я услышу о полном вашем выздоровлении!»

«Да, Фридрих, я и сам удивляюсь. Это произошло внезапно — это был непосредственный результат нашего вчерашнего сеанса».

«Вчерашнего? Но вчера же было воскресенье. Мы с вами не встречались».

«Нет, встречались, Фридрих. Только вас там не было. Это долгая история».

«Расскажите мне эту историю, — попросил Ницше, вставая с кровати. — Расскажите мне все до мелочей! Я хочу знать все о вашем выздоровлении».

«Пойдемте, сядем на наши стулья для разговора», — сказал Брейер, устраиваясь на привычном месте.

«Так много надо рассказать», — начал он, и сидящий рядом с ним Ницше жадно наклонился к нему, балансируя буквально на краешке сиденья.

«Начнем с субботнего дня, — торопливо вставил Ницше, — после нашей прогулки в Simmeringer Haide».

«О да! Эта безумная прогулка на ветру! Это была прекрасная прогулка. И ужасная! Вы правы — когда мы вернулись к фиакру, я был в ужасном состоянии. Ваши слова били по мне, словно молот по наковальне. Они еще долго звучали во мне, особенно одна фраза».

«Какая фраза?»

«О том, что единственный для меня способ спасти мой брак — разрушить его. Это одно из самых непонятных мне утверждений: чем больше я над этим думал, тем сильнее оно сбивало меня с толку!»

«Мне стоило выражаться яснее, Йозеф. Я хотел только сказать, что идеальные отношения в браке возможны только тогда, когда они не являются необходимым условием выживания человека».

На лице Брейера все еще было написано полное непонимание, и Ницше добавил: «Я имел в виду, что для того, чтобы быть полностью связанным с другим человеком, вам придется сначала найти связь с самим собой. Если мы не можем смириться со своим одиночеством, мы начинаем использовать другого как укрытие от изоляции. Только когда человек сможет жить подобно орлу, не имея возможности высказаться кому бы то ни было, сможет обратиться к другому с любовью, только тогда он будет способен заботиться о росте другого. Итак, если человек не способен разрушить свой брак, этот брак заключен на небесах».

«То есть, Фридрих, вы хотите сказать, что единственный способ спасти брак — это быть способным разрушить его? Это уже легче понять. — Брейер задумался. — Этот указ прекрасно подходит холостяку, но для холостяка он практически неосуществим. Чем такой эдикт может быть полезен мне? Мне это напоминает попытку перестроить корабль в открытом море. В субботу я столкнулся с парадоксом необходимости окончательно и бесповоротно разрушить отношения с женой для того, чтобы спасти наш брак. И тогда меня посетило внезапное озарение».

Ницше, распаленный любопытством, снял очки и слишком уж сильно подался вперед. Еще пара дюймов, подумал Брейер, и он не сможет удержаться на стуле. «Насколько хорошо вы представляете себе, что такое гипноз?»

«Животный магнетизм? Месмеризм? Я мало знаю об этом, — ответил Ницше. — Я слышал, что сам Месмер был негодяем, но не так давно я прочитал, что некоторые знаменитые французские врачи используют месмеризм при лечении большого количества разнообразных заболеваний. И еще, конечно же, что вы применяли его в работе с Бертой. Я знаю только то, что это похоже на состояние сна, в котором человек становится исключительно внушаемым».

«Не только, Фридрих. В этом состоянии человек способен переживать поразительно правдоподобные галлюцинаторные видения. Я вдруг понял, что в состоянии гипнотического транса я смогу пережить разрыв отношений с женой, избежав этого в реальной жизни».