Когда-нибудь потом (ЛП)

«Глазок был бы неплохой идеей», — подумала я, прикладывая ухо к двери и прислушиваясь, как они собираются возвращаться к своему фургону новостей. Парень с камерой говорил о том, что пройдет вниз по улице, чтобы сделать снимок кладбища и горгулий, примостившийся на надгробных камнях, но женщина была в слишком плохом настроении, чтобы волноваться об эстетике. Мне не хотелось разговаривать с ними после того, как они кривили, дезинформировали и, как правило, переворачивали с ног на голову все, что происходило в моей жизни. Но чего я действительно не хотела — так это разглагольствовать на местном телевидении, почему все горгульи Цинциннати теперь сидели на стенах моей церкви и моего кладбища.

Вздохнув, я направилась в кухню с пикси в моих волосах, желая, чтобы у меня было время снять фартук, прежде чем я открыла дверь. Я вся была в кусочках огородной зелени и измельченных трав, необходимых для приготовления заклинания. Пыльца пикси была везде, а безобразное красное пятно у меня на рукаве от органических ягод выглядело зловещим. По крайней мере, я не была босиком.

Сапоги глухо стучали, когда я направилась в кухню, эскорт из пикси летел передо мной в водоворотах веселого цвета и шума. Хотя ночь и была теплой, все они были внутри, чтобы избежать горгулий. Я колдовала в течение многих часов, и мне приходилось постоянно убираться, прежде чем я могла заняться чем-то новым.

Я наполнила водой закопченные горшки для заклинаний, Дженкс летал в пахнущем саду, и стрекот его крыльев звучал как «музыка ветра». Резко влетая, он приземлился на центральную стойку рядом с моими сохнущими амулетами. Он был не в своей обычной зеленой садовой одежде, или даже не в черной, в которой он ходил на дело, а в плотно облегающем ансамбле. Он все хорохорился, но через несколько шагов было ясно, что его явно злил звук колокольчиков, которые Белль пришила к его новым сапогам, которые она сделала, чтобы они подходили к новому черному пиджаку и брюкам.

Серебряный цвет и цвет черного дерева резко переплетались в узор, который, казалось, никогда не повторялся, и, действительно, он изменялся на свету, завораживая. Этот узор заставлял смотреть любого, даже если Дженкс не выглядел на миллион долларов.

— Ты уверена, что не хочешь, чтобы я собрал побольше этого тиса? — спросил Дженкс, он перелетел и встал на кран. — Горгульи не беспокоят меня.

Я улыбнулась и ополоснула горшки еще раз. — Нет. Я бы предпочла подождать. В пятницу день равноденствия.

Дженкс кивнул, звеня колокольчиками, когда вошла Рекс, неся на себе Белль.

— Дже-е-енкс-с-с, — прошипела она, на ее угловатом лице читалось раздражение. — Я тебе с-с-сказала, с-с-сними. Это одежда не для боя-я-я.

— Она черная, я буду ее носить, — сказал он, его крылья задвигались, практически становясь невидимыми. — Мне нечего надеть.

Это было не совсем так, и я улыбнулась и перенесла законченные цилиндры и раствор к раковине, складывая их в намыленные горшки. Отжав мокрую тряпку от соленой воды, я начала вытирать мое заклинание в подготовленной области, думая, что это довольно бесполезно, когда половина выводка Дженкса практически выросла в горшках и полностью покрыла их пыльцой.

— Хвос-с-сты слишком длинные. Если враг с-с-схватитс-с-ся за него, это будет для тебя минус-с-с, — сказала она. — Кнопки — с-с-слишком большие. Они блес-с-стят на с-с-свету. Колокольчики выдадут тебя.

Я кивнула, соглашаясь с ней, и Дженкс начал выглядеть взволнованным.

— Я могу заглушить колокольчики, — сказал он, распрямляя пальто. — Мне нравится, фейри! Я буду его носить!

— Твое тщ-щ-щеславие тебя погубит, — прошипела она на него, и Дженкс положил руки на бедра.

— Да?

Нахмурившись, Белль толкнула Рекс к двери, но пушистая рыжая кошка, мурлыкая, направилась вместо этого ко мне, чтобы потереться о мои ноги и попросить чуть-чуть внимания. Видя ее намерение, Белль соскользнула, расправляя одежду и поправляя лук за спиной.

Дженкс подлетел к центру стола, чтобы Белль не смогла его увидеть с пола.

— Ты уверена, что все это будет работать? — спросил он, глядя на собранные амулеты и заклинания.

— Это будет работать так долго, как я смогу удержать пыльцу твоих детей от них, — сказала я, а затем наклонилась, чтобы поднять Рекс. — Привет, милая, — проворковала я, пытаясь отвлечь кошку от пикси, спорящих из-за круглого леденца, который остался от украшения на печенье с прошлого солнцестояния. — Я не могу почесать тебя прямо сейчас. Я до сих пор убираюсь на кухне.

Дженкс поднял столб грязного золота.

— Все на выход! — крикнул он, и горстка пикси на стойке заскулили от разочарования — Идите играть в колокольню или куда-нибудь еще! — добавил он, и жалобы стали восторгом. — Сегодня мы проводим время внутри! — добавил он, когда половина детей выскочила на улицу. — Вы меня слышите? Я не хочу, чтобы кто-нибудь из вас приставал к горгульям! Они могут нечаянно раздавить вас. Джриксибелл! Ты слышишь меня?

— Да, папа! — простонал маленький пикси, потом выскочил, сыпля ярко-красной пыльцой озорства.