Когда нет выбора (СИ)

 Свернув в очередной переход, мы вышли к большой площадке, от которой отходил рукав, ведущий, скорее всего, к шлюзовой камере корабля илишту. Шеран Адива на мгновение повернулся ко мне, вновь заставив ощутить легкую нервозность из-за непрозрачных стекол очков, направленных на меня.

  – Я правильно понимаю, ты – тсарек? – услышав жесткий резковатый голос, немного приглушенный маской, согласно кивнула, а илишту продолжил спрашивать. – У тебя явно линька. Какой этап?

  Ого, он неплохо осведомлен о физиологии тсареков! Удивительно: ведь мы стали редким видом. Я, конечно, испугалась – еще захочет проверить, какого я пола, но смысла скрывать не видела:

  – Второй, господин Адива! Я половозрелый совершеннолетний тсарек.

  Наверняка мужчина окинул меня взглядом под черными очками. Потом спросил более настойчиво:

  – Почему ты здесь искал работу? Консультант сказал, у тебя первоклассное образование, даже с учетом отсутствия диплома...

  Ожидаемый вопрос – думаю, спрашивать не стал бы лишь тот пропойца-рольф с ржавого корыта. Именно поэтому ответила максимально честно:

  – Мой отец попал в не очень хорошую ситуацию. Его убили, а я не смог оставаться дома. Там слишком многое напоминало бы о единственном близком существе. Сначала путешествовал, чтобы забыться, потом сам не заметил, как закончились кредиты. Пришлось искать работу... здесь.

  Илишту отвернулся. Из-за маски, очков и глухой одежды невозможно определить, поверил или нет, но я – тсарек и к тому же эмпат. Шеран не очень-то поверил, но мой ответ его удовлетворил: видимо, профессионал нужен чуть больше, чем истинная причина поисков работы.

  Мы пересекали площадку, когда я все же не удержалась и спросила:

  – Скажите, а это правда, что вы женщин... хм-м... не любите?

  Совершенно неожиданно Шеран хмыкнул, от него пришли злость и почему-то легкий застарелый страх.

  – Тсарек, я знаю, что означает в вашем понимании это слово. В нашем словаре такого понятия нет. Запомни, парень, – любви без гордости не бывает!

  Вот так, непонятно, ответив на мой вопрос, лишь добавил загадок об илишту. Пожав накладными плечами, я побежала за Шераном, стоило тому чуть ускориться, поэтому рукав мы преодолели быстро.

  Возле шлюза нас ожидали два илишту, внешне похожих на старпома – таких же здоровых и внушительных. Стоило им разглядеть меня, как тут же почувствовала очередной совсем неслабый прилив презрения и отвращения. Самое удивительное – их чувства не были вызваны моим внешним видом, вернее, не трансформация была тому причиной. Один из них поднял лицо и почтительно спросил у старпома:

  – Эсар Шеран, неужели этот бледный, волосатый, женоподобный мертвяк – то, что нам нужно?

 Шеран хмыкнул, внутренне соглашаясь с сослуживцами, – это ощущалось явно. Кивнул согласно:

  – Да, эс. Это наш новый координатор-монтажник эс Есь Бедный! И поосторожнее в выражениях. У нового члена экипажа имеется лингво с расширенным спектром языков. Как ни удивительно, наш тоже есть.

  Эс не испытал смущения после того, как узнал, что оскорбил меня. А я тем временем переваривала те слова, которые, как считал Шеран, должны были меня оскорбить – бледный и волосатый... И их обращение друг к другу тоже отметила. Вот повеселюсь, когда они будут ломать языки, обращаясь ко мне 'эс Есь'!

  Шеран, проходя в шлюз корабля, поднес руку ко рту (видимо, под рукавом у него зум для связи) и отдал приказ:

  – Все, отбываем! Задача выполнена, мы на борту.

  Оба илишту зашли за нами, и автоматические двери сразу поползли друг к другу, словно отрезая меня от прежней жизни, стало жутко и появилось мимолетное желание выскочить наружу. Жаль, нельзя.

  Характерный звук подсказал, что все загерметизировано. Мы вчетвером прошли по пандусу наверх, покинув эвакуационную зону, и, ступая по рифленым полам, вышли в соседний, как я поняла, рабочий отсек. Там суетились еще два илишту, и я замерла, откровенно вытаращившись на них. Они стояли довольно близко и я во все глаза рассматривала это никогда не виданное чудо.