Когда наступит вчера

– О, так ить я его знаю! – Меж бородой и усами необоримого столпа государственности Золотой, Зеленой и Алой Груси появилась горделивая ухмылка. – Я ж в этих самых местах чижика сего лет восемь назад палицей с ветки ссадил! Нешто еще озорует? Та я ж его… – Шипастая палица впорхнула в подставленную ладонь, как голодная птичка в полную кормушку.

– Прошу прощения, – вмешался я, спеша защитить от бессудной расправы пребывающего в отключке разбойника. – Это весьма ценный свидетель и он находится под защитой. Его необходимо доставить в апартаменты отеля «Граф Инненталь» и до нашего возвращения содержать в достойных условиях под неусыпной стражей.

– В каменный мешок его доставить нужно! – обиженно насупился старший из хоробрых витязей гвардии короля Базилея. – На хлеб и воду! Мы тут, понимаешь, очей не смыкаем, сутками кольчуг не сымаем, а он, ишь, подлючий сын, на перинах нежиться будет!

– А точно, – ни с того ни с сего вмешался в наш содержательный разговор о социальной несправедливости Вадим. – Вы че, только с наряда сменились? Чуть свет, а вы в железе.

– Война на носу, – с героическим пафосом проговорил Неждан Незваныч, широко известный среди честных витязей под вполне заслуженным прозвищем Ломонос, до половины обнажая булатный меч-кладенец. – Отчины и дедины в опасности!

– Я, конечно, извиняюсь, – вмешался в пламенную речь собрата Лазарь Раввинович. – Но не надо ж всё являть в темном цвете! Какая война, Неждан! Что ты такое говоришь! Вокруг будет мир, до полной победы нашего оружия.

– И всё же, – насторожился я, – что за военные игры тут намечаются?

– Разве ж это игры? Почтеннейший одинец, это пока еще песни и пляски! Может, вы уже слышали последнюю хохму? В этой стране таки пропал король! А если внимательно приглядеться, и не он один. По слухам, это мало кого заботит здесь, и меня почему-то это совершенно не удивляет. Но среди тех, кого это волнует там, – наш любимый государь, что уже неприятно, особенно принимая во внимание его склонность к буйству. А с другой стороны, пусть живет наш король еще сто лет, а только чему ж тут удивляться?! Если столько человек будут столько раз на дню говорить: «Чтоб вы провалились!», то отчего бы местному Богу, из любви к собственному народу, не выполнить эту маленькую, буквально ничтожную просьбу хотя бы один раз, в честь праздника, которым теперь будет этот день?! Мне не дает спать другое: когда мудрый король Базилей решит проявить свое известное миролюбие и заботу и по-братски разместить заставы в субурбанских городах, там, пристально глядя на нас, могут догадаться, что по королевскому дворцу гуляют только сквозняки, и многие тут же захотят посидеть на троне. Вот это будет, таки да, игра, от которой вы устанете хлопать! Это я вам говорю, как славный витязь и просто неглупый человек.

Я оторопело уставился на храброго сына древнего народа. Черный кудрявый локон выбивался из-под его шлема и кокетливо развевался на ветру.

– И-и-и… когда же это произойдет? – негромко выдавил я.

– Передовые отряды уж близ малиновой линии! – гордо проговорил Неждан Незванович. – Коли будет на то приказ, так хоть сейчас на защиту соседей, мил-друг, станем. Оградим их от недруга злого стеной червленых щитов наших! Ужо попомнят супостаты блеск мечей булатных! Не сносить им головы. А нам сносить!

– Я бы так сказал, что завтра поутру здесь уже могут накрывать стол, встречать соседей, – поправил боевого товарища Лазарь Раввинович.

– Но… – послышался возбужденный голос подставного Юшки-каана, уже, впрочем, принявшего свой привычный образ, – это невозможно!!!

– Отчего же вдруг? – сдвинул брови Неждан Незванович, смеривая взглядом статную фигуру гридня и с тоской сознавая, что прямо сейчас схлестнуться с раненым воином было бы неспортивно: – Кто ты вообще таков, чтоб пред именитыми мужами дерзостные речи держать?

– Рода я чужедальнего, – горделиво расправив плечи, начал представляться гридень, – из холодной страны Финноэстии, что на самом краю Царства Вечных Льдов. Кличут меня Финнэст, а по прозванию – Ясный Беркут, потому как всякому ясно, что кто меня обидеть удумает, на того я птицею хищной брошусь, да как есть в клочья порву! Состою я стременным при особе Юшки-каана.

– Ну, особа не особо, – протяжно заговорил Неждан Незванович, – а уж больно слова твои на похвальбу смахивают. Был бы ты чуток поздоровее – схлестнулись бы в честном бою, да там бы сразу и узрели, на кого ты, юнак желторотый, хищной птицей кидаться будешь.

– Не о том речь. – Я с возмущением перебил задиристого витязя, как обычно, подыскивающего достойный повод для схватки. – Какой, к джапанским демонам, бой!

– Ну, хошь я правую руку к поясу прикручу, одной левой биться стану?

– Уймись, Неждан! – грозно прикрикнул Светозар Святогорович. – Дай парню слово молвить! Ты говори, малый, не пужайся.