Когда мы встретимся вновь

Разве что саксофон рвал душу. На сцене полуобнажённых «ангелов» сменил темнокожий мужчина. И под танго, что он пронзительно исполнял на своём начищенном до блеска инструменте, хотелось не танцевать. Жить. Верить. Любить.

И сердце замирает в предвкушении.

Рассаживается людской поток

На золотом с зеленым фоне.

И танго "Маленький цветок"

Играет негр на саксофоне.

«Гончаров, это про тебя? Высокий, красивый, под тридцать?» — боялась поверить Эрика, что он сейчас, может быть, так близко.

Но закончилось и танго. А когда оживление в забитом до отказа зале заметно стало громче — градус веселья нарастал — Дарина вдруг толкнула Эрику в бок:

— О, сейчас поздравлять будут!

В серебристом платье как раз проплыла по залу Анастасия Александровна.

И Эрика, кажется, поняла почему она даже внешне ей так неприятна. Лягушка-Царевна чем-то была похожа на мать Ильи, а в праздничном наряде ещё и на змею. На такую маленькую, юркую змейку, которая скользнула по залу и что-то шепнула ведущему.

Но в тот момент, когда конферансье с пониманием ей кивнул и развернулся, видимо, желая пригласить кого-то на сцену, у Эрики завибрировал телефон.

— Алло? Нина? — пыталась она перекричать шум, выглядывая из-за голов. Волной воодушевлённо повскакивавших с мест сотрудников компании Эрику вынесло чуть не в центр зала. Но первым на сцену поднялся какой-то толстопузый дядька в смокинге. — Нина?!

— Мама-а. Мамочка-а, — услышала она тоненький испуганный голос дочери.

— Малыш, а где Нина? — стараясь не паниковать, нагнулась Эрика к телефону. А в голове уже гудело пожарной сиреной: «О, боже, боже, боже! Дети, что случилось?» — Алло! Глаш! — она заткнула ухо, надеясь, что так будет лучше слышно. А когда её окончательно оглушили аплодисменты, начала активно протискиваться к выходу. — Малыш, я ничего не слышу, — кричала она в трубку. — Подожди я сейчас выйду. Да пропустите вы! — толкнула она кого-то на ходу.

И где-то у самой двери, остановилась, потому что поняла, что говорит ей дочь.

— Мама, Нина упала на кухне и теперь спит. — «О, господи! Только не это! — взмолилась Эрика, слушая тонкий голосок дочери. — Нет, нет, нет!» — Данька её будит, а она не встаёт. Мамочка, что нам делать?

— Так, Глаш, — схватилась Эрика рукой за дверь. В зале снова раздались аплодисменты, и она поторопилась выйти. — Скажи мне, на плите что-нибудь варится? Огонёчек красный горит?

— Сейчас посмотлю, — пыхтела в трубку дочь. — Посмотр-р-рю, — привычно исправилась. — Нет. Огонёчек не гор-рит. Кастлюлька есть, — было слышно, как она тянет по полу табуретку. Как громыхнула крышка. — Но она пустая.

Эрика машинально переставляла на бегу ноги. Господи, да откуда тут столько людей! Машинально ткнула в кнопку лифта.

— Отлично, — выдохнула, нажимая и нажимая на уже горящую стрелку «вниз». — А вода включена? Вода из крана льётся где-нибудь?

Эрика шагнула в подъехавшую кабину. Машинально нажала первый этаж. Потом опомнилась, что она в одном платье, надо же переодеться, ткнула в нужную кнопку. И когда дверь уже начала закрываться, вдруг услышала мужской голос. Такой знакомый мужской голос:

— Эрика?.. Эрика!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 30. Эрика

Она вздрогнула. Подняла голову, пытаясь увидеть того, кто её окликнул.

В глазах рябило: платья, пайетки, костюмы, рубашки, светлые волосы, тёмные, и, кажется, лысая голова тоже мелькнула в толпе. Илья?!

Створки двери сомкнулись. Лифт поехал. А она всё задирала голову, сквозь стекло стараясь разглядеть того, кто её позвал. Это же его голос? Он?!

«Или я схожу с ума?»

— Всё выключено! — отчиталась в трубку дочь, запыхавшись, возвращая Эрику в действительность. Видимо, бегала в ванну. — Вода нигде не течёт. — Эрика снова склонилась к телефону, и судорожно думала уже только о том, что же делать, когда Глашка вдруг радостно крикнула: — Нина проснулась! Я даю ей тлубку.

— Слава богу! — выдохнула Эрика. Она чуть не проехала свой этаж, пока ждала, когда Нина ей ответит. Двери уже начали закрываться, когда, оттолкнув девушку, что хотела войти, Эрика извинилась и выскочила. — Нина! Ниночка! Ты как? — закричала она, давясь слезами, услышав тяжёлое дыхание сестры, кашель.

— Неважно, — прохрипела та.

— Я сейчас вызову тебе скорую, родная, — неслась она по коридору. — И приеду.

— А дети как, если меня увезут?

— А дети не маленькие, посидят одни, — уверила её Эрика. — Я уже практически еду, — пыталась она одной рукой надеть в раздевалке джинсы. — Как вызову скорую, перезвоню.

Включив телефон на громкую связь, она одновременно одевалась и диктовала диспетчеру адрес.

Но как она одевалась, как перезванивала, давая на ходу указания детям, как выбежала на улицу, Эрика не запомнила. И как неслась к метро — тоже. Можно было, конечно, вызвать такси, но, чёрт побери, это были почти все деньги, что ей вручили в конверте, да и не будет это быстрее.

Нина отзвонилась минут через двадцать, что приехали врачи, чудом между станциями поймав сигнал и успев до того, как телефон сел и отключился.