Когда мы встретимся вновь

Если бы Нина тогда не промолчала. Если бы не позвонила Алому. Если бы…

— Алый, — подняла Эрика лицо, когда он снова привлёк её к себе и погладил по щеке. — Что ты сказал ему тогда?

— Кому? — притворно удивился он.

И его красивые русые брови удивлённо приподнялись. Он только отошёл от расспросов про Майка. Только остыл, только принял тот факт, что у него не появился соперник. А, может, и не остыл. Может, и не принял. Но сделал вид, что смиренно согласился с обрисованной Эрикой перспективой — всю оставшуюся жизнь отбиваться от её поклонников и легко ему не будет.

Он был в трёх часах от своего триумфа. Его сейчас ничто не пугало.

— Ты знаешь, — растянула Эрика губы в улыбку. — Ведь он же приезжал, правда? Он тебя нашёл? Он прочитал мою записку. Ты не сказал, но вид у тебя был такой же как сейчас.

— Это какой же? — широко, красиво улыбнулся он. Он и вообще был красавец, Алый. И баб у него всегда было куча. Но ведь сошёлся же свет клином.

— Довольный, — пожала она плечами.

— Правду. Что ты выходишь замуж. И что у тебя всё хорошо.

— И что он тебе ответил?

— Просил передать, что он приезжал, — заржал он. — Наивный чукотский мальчик. Ты прости, но никогда не мог понять, что ты в нём нашла. Его же всегда хотелось стукнуть. Казалось, толкни и он заплачет. Разбей очки, и он будет ползать по земле как крот.

— И как? Он заплакал? Когда узнал, что я выхожу замуж? Очки разбить там уже было сложновато, ему же операцию на глаза сделали. Но ты, наверно, мог бы и просто толкнуть.

— Я лежачих не бью, — усмехнулся Алый.

— Правда? Но это же был ты, Алый, а не Ваграм. Твои люди его били, сломали ногу и вынудили мать его увезти.

— Уверена?

И судя по тому как резко пропала ухмылка с его лица — да, Эрика была уверена.

— Как никогда. И дом был нужен тебе. Нет, не дом, а чтобы его у нас с Ниной не было. Чтобы у нас с ней не осталось ничего. Чтобы у нас не было выбора. Чтобы остался только ты. Один.

— У вас и так был только я, — наклонился он к её лицу, обдавая запахом какого-то мягкого дорогого алкоголя. — Только зачем мне это?

— Знаешь, что такое вторичная выгода?

— Понятия не имею.

— Это когда между «стать здоровым» и «оставаться больным» выгоднее оставаться больным. А тебе так понравилось, когда у нас погибли родители, быть главным и единственным в нашей жизни, что ты хотел, чтобы мы нуждались в тебе и дальше. В тебе одном. И ты сделал всё, чтобы так это и стало.

— Не мы, а ты, — коснулся он её губ своими. — Та, что в упор меня не замечала, пока я вдруг не стал тебе так нужен.

Глава 49. Эрика

Эрика сжала губы.

— Не вредничай, — улыбнулся Алый. — Ты спала со мной, сладкая моя. Спала не раз. Пусть не в тот раз, когда ты кусалась и царапалась так, что пришлось взять тебя силой. И пусть я уже устал просить у тебя прощения, я попрошу снова: прости!

— Ты же специально, правда? И ты ему сказал, да?

— Нет. Но сказал бы, если бы пришлось, не сомневайся. И он бы поверил. И не простил. Этого он тебе никогда не простит. Так что ты зря его ждёшь. Зря, Эрика. И да, тогда я — специально. Это же всё равно, что осквернённая святыня — использованная другим мужиком баба. Вот только не надо, — скривился он, глядя как Эрика стиснула зубы. — Потому что были и другие разы. Когда тебе было хорошо ничуть не меньше, чем мне. Так что прекращай уже строить из себя святую великомученицу. Давай уже выпьем шампанского, проводим этот год и пойдём постонем всласть в спальне, — откровенно глумился он, утрируя, вольно трактуя факты и вспоминая то, что Эрика не хотела помнить, и он обещал ей забыть и никогда не напоминать. Но не смог, припомнил. — Наделаем ещё детишек. У нас хорошо получается.

— Нет, Алый, — смерила его Эрика ледяным взглядом и отступила. — Это у него хорошо получаются детишки, не у тебя.

— О, боже! — выдохнул он и улыбнулся. — Эрика, да сколько можно уже! Посмотри вокруг. Оглянись! — поднял в стороны он руки ладонями вверх и покрутился по сторонам. — Нам плохо вместе? Думаешь, мы херово будем жить?

Она опустила голову.

Как же безнадёжно, безжалостно он прав. Что ждёт её там? Одну без его поддержки с двумя детьми и сестрой-инвалидом. Какое будущее? Сколько ещё лет ожидания? И ожидания чего? Встречи? Прощения? А если Илья её не простит? Если у него свои обязательства перед другой женщиной и вообще давно своя жизнь? Мама всегда говорила: от добра добра не ищут.

Эрика засунула руки в карманы и наткнулась на злополучную визитку.

«Вот только мама… умерла», — достала она помятую картонку и глянула на Алого, лыбящегося как чеширский кот.

— Ты же дал мне срок до нового года?

— О, да, да, — усмехнулся он. — У тебя ещё куча времени.

— Дети! Одевайтесь! — скомандовала она. И это были бы не её дети, если начали бы канючить, а не молча встали и начали натягивать кофты и штаны.

— О, господи! Эрика! — размахивал руками Алый. — Ну куда вы? Куда?

— Домой, — ответила она спокойно, хватая телефон.

— Да ты даже такси сюда не вызовешь. Никто сейчас и втридорога вас не повезёт. Праздник же!

— Посмотрим, — пожала она плечами. И хлопнув дверью в комнату, набрала Майка.

Я убежала от любви,