Когда мы встретились (ЛП)

Заглядываю через плечо в окно на кухне и замечаю, как снег оседает на крытом крыльце.

— Мешочек с орехами, — бормочет себе под нос Сев, залезая на стул.

Я поворачиваюсь и смотрю на нее. Говорил же вам, что сегодня она впечатывала эти слова себе в память. Дочка стоит на стуле, придвинутом ею к плите, с ложкой в руке и готова окунуть ее в соус. Ложка, которая ранее лежала на полу.

— Что ты делаешь?

Ее озорные голубые глаза смотрят на меня.

— Я мешаю ваЛево ведьмы (прим. пер. варево).

Ухмыляюсь.

— Я могу тебе помочь?

Её решимость непоколебима, губы плотно сжаты.

— Нет. Я сама.

— Ты везде этого добиваешься. И я не знаю, хочу ли я, чтобы ты мешала соус. Ты ранее ела вегетарианские палочки ногами.

Рядом с нами сейчас Кэмдин и она выглядит так, будто ее вот-вот вырвет.

— И ты позволил ей?

Бросаю взгляд на Кэмдин.

— Ты видишь свою сестру первый раз?

Морган сбрасывает ботинки возле двери, приходит на кухню и садится за кухонный островок. Он вздыхает, события последних нескольких дней написаны на его лице.

Сев слезает со стула, несет с собой ложку с соусом для спагетти и идет к Моргану.

— Ты устал от того, что много спишь?

Он смотрит на нее сверху вниз.

— Я мало сплю, золотце.

А потом она похлопывает его по плечу одной рукой, при этом облизывая ложку.

— Но ты спишь с Лил.

Морган кашляет, а затем прочищает горло, его убийственный взгляд скользит по мне.

— Что?

— Хорошо. — Беру буханку хлеба со стола и кладу в духовку. — Почему бы вам двоим не привести себя в порядок к ужину?

К счастью, дочки уходят в ванную, чтобы начать ссору, кто первым будет мыть руки.

Морган хмурится, проводит рукой по своей густой темной бороде, словно не может поверить в то, что услышал. Упираясь локтями в кухонный островок, он наклоняется, внимательно наблюдая за мной.

— Какого хрена? Ты сказал им?

Слушайте, я боюсь Моргана. Он точно сможет надрать мне задницу, но я не собираюсь говорить об этом ни ему, ни кому-либо еще. Если вы кому-нибудь расскажете, я буду отрицать, что когда-либо признавался в этом. Поэтому пожимаю плечами и делаю вид, что ничего не произошло.

— Нет, но Сев была в комнате, когда Лилиан пыталась втянуть меня в вашу драму.

Он вздыхает и откидывается на спинку стула.

— Господи.

— Ага. Но он не поможет тебе выбраться из этой ситуации. Это твоя задача. — Достаю из духовки очень горячую буханку хлеба и кладу ее на разделочную доску. — А теперь порежь хлеб.

Брат делает, то, что я прошу, а я проверяю кипящую лапшу. В течение следующих нескольких минут я занят приготовлением соуса, пока Морган расставляет тарелки.

— Что это на тебе? — спрашивает он Сев, которая входит на кухню без футболки, в одном нижнем белье.

— Почему ты вся блестишь? Что это на тебе?

Она уставилась на свои руки.

— Я не знаю.

Это ее ответ на все вопросы. Протянув руку, касаюсь слизи на ней и тут же понимаю, что она сделала.

— Где бутылка? — Я стону. Вы знаете, сколько раз я вызывал токсикологическую службу для этого ребенка? Удивлен, что органы детской опеки еще не постучали в мою дверь.

Через несколько минут Сев возвращается с вазелином. Я забираю его; слизь, покрывающая бутылку, теперь и на мне.

— Зачем ты намазала это на себя?

Она пожимает плечами.

— Я хочу быть шебутной.

Шебутной? Я уставился на нее, потом перевожу взгляд на Кэмдин, которая кажется такой же сбитой с толку. Даже Морган не знает, что происходит. Он выпивает еще одну рюмку виски, как бы говоря, что не может пережить это на трезвую голову. Поверьте, я тоже не могу.

Но потом думаю о том, что она сказала. Шебутной.

— Что ты имеешь в виду? — Я жалею, что спросил об этом еще до того, как слова слетают с моего языка, потому что Сев продолжает плюхаться на пол и скользить по деревянным полам, как будто это водная дорожка для скольжения.

Морган смеется, поедая кусок хлеба, будто это самое смешное дерьмо, которое он когда-либо видел.

— Почему у тебя в доме так много вазелина?

— Заткнись. — Я даже не помню, почему он у меня есть. И вы смеетесь? Это потому что вы знаете, что я лгу, но неважно.

Следующие десять минут вытираю Сев, пока Кэмдин мучает Моргана расспросами про свою лошади. Будучи настоящей любительницей лошадей, Кэмдин боится, что ее лошадь замерзнет насмерть во время снежной бури.

— Лошади не глупые, милая. Они не собираются сегодня вечером купаться в пруду.

— Позволю себе не согласиться, — отмечаю я, вспоминая, какими твердолобыми были все кони, на которых я когда-либо ездил.

— Хорошо, не тогда, когда твой папа на лошади, в таких случаях они тупеют. — Он наклоняется к Кэмдин и широко улыбается: — Он высасывает из них ум.

— Моя кожа печет, — говорит мне Сев, ёрзая, собираясь уйти, пока я швыряю бутылку вазелина в Моргана. — Перестань ее тЛогать.

— Перестань лезть туда, куда не должна. — Выбрасываю в мусорное ведро горсть бумажных полотенец, покрытых слизью. — А теперь иди и ешь свой ужин.

В одной из моих футболок, которая ей как платье, и с сальными волосами Сев садится рядом с Морганом и Кэмдин. — Почему макаЛошки красные?

— Это соус. Просто ешь.