Когда мы виделись в последний раз

Блер вспомнила, как виделась с ними в последний раз. В предпоследний раз она вернулась в Нью-Гемпшир после того, как Кейт выгнала ее в день своей свадьбы. Той ночью Блер ворочалась с боку на бок на неудобной кушетке, которую родители переставили в ее старую комнату, где теперь стало еще больше «произведений искусства» Энид. Блер представляла себе Селби рядом с Кейт на церемонии венчания – как та поправляет шлейф свадебного платья Кейт, держит букет и произносит речь в ресторане. Все они веселились там, праздновали свадьбу, а о Блер все забыли, будто ее и не было никогда.

В те выходные ее отец был нервным и нетерпеливым, и Блер догадалась, что он не желает ее видеть. Ни он, ни Энид не сказали ей правду. И она решила уехать на следующее утро. Она попросила отца одолжить ей денег, чтобы вернуться в Нью-Йорк и найти там работу. Отец выписал ей щедрый чек, и она уехала. Шесть месяцев спустя ей позвонила Энид:

– Блер, ты можешь приехать домой? Твоему отцу плохо.

– Что значит «плохо»?

Послышался долгий вздох.

– Он заставил меня дать слово, что я не скажу тебе. Он давно болен. У него застойная сердечная недостаточность. Уже два года. Лекарства уже не помогают. Думаю, он недолго протянет.

Почему же Энид скрывала это от нее? Если бы она знала, что поведение отца объясняется его болезнью, она бы ни за что не уехала. Она бы позаботилась о нем, хотя и злилась до сих пор на Энид за вторжение в их жизнь.

Блер поспешила в Нью-Гемпшир. Отец в это время находился в больнице и был подключен к разным аппаратам. Через десять дней его не стало. Энид повезло. Она унаследовала дилерские контракты мужа и миллионы. А Блер достались жалкие сто тысяч долларов.

Когда Кейт позвонила ей и сообщила о смерти Лили, Блер не могла в это поверить. Какую жестокую шутку с ней сыграла судьба. В тот самый момент, когда она снова обрела Лили, она потеряла ее навсегда. Теперь ей не суждено познать материнской любви. Ни за что не наверстать упущенные годы. Ей хотелось закричать на Кейт, сказать ей, что это она во всем виновата, что это она в ответе за то, что разлучила ее с Лили. Блер была так поглощена ненавистью и злобой, что даже не знала, сумеет ли скрыть от Кейт истинные чувства. Но она должна была заставить ее заплатить за все. Кто-то должен был заставить Кейт за все заплатить. И все оказалось куда проще и легче, чем предполагала Блер, потому что Кейт не заметила ее боли, ее страданий. И уж конечно, она твердо решила не уезжать из Балтимора до тех пор, пока не найдет того человека, который отнял у нее Лили. Она заставит убийцу ответить за это.

Поначалу Блер не была уверена в том, кто это сделал. Но вскоре она убедилась, что была права насчет Саймона. Он изменял Кейт и остался таким, каким был всегда, – самовлюбленным мерзавцем. Как только Картер и Гордон дорисовали для Блер портрет Саймона – человека с денежными проблемами и бабника при этом, – она соединила части головоломки между собой. А как только она обнаружила, что Лили знала о Сабрине, что она Саймону звонила и говорила с ним об этом, Блер поняла: убийца – он. Но она не могла этого доказать. Тогда она внесла изменения в свой план.

Сначала ей было радостно видеть, как психика Кейт все сильнее и сильнее ломается после получения одного послания за другим. Довольно-таки легко оказалось создать такую картину, будто убийца Лили преследует Кейт. Но, проведя рядом с Кейт много времени, Блер почувствовала, что их дружба так же крепка, как прежде, и поняла, что хочет вернуть Кейт. Пусть у нее не осталось матери, но зато есть сестра. И тогда она заставила Кейт снова зависеть от нее, привязала ее к себе. Она помогла ей понять, что убийца – Саймон. И на этот раз Кейт выберет не его, а Блер.

Если бы Саймон не появился на сцене событий, Блер никогда не потеряла бы Кейт, а прежде всего – Лили. Кейт по-прежнему оставалась виновной в том, что Блер не могла родить, но теперь, когда Блер вернулась, она поделит Аннабел с Кейт. Саймон в тюрьме, и все будет так, словно Аннабел принадлежит только им двоим. Блер была уверена, что Кейт позволит ей брать девочку иногда на выходные в Нью-Йорк. Но теперь… Теперь все подозревали ее.

За ширмой послышались тяжелые шаги, и Блер услышала знакомый баритон детектива Андерсона:

– Могу я войти и поговорить с вами, миссис Баррингтон?

– Да, – ответила Блер.

С очень серьезным видом Андерсон прошел за ширму, подвинул стул к кровати Блер и сел, держа в руках блокнот:

– Миссис Баррингтон, мне бы хотелось расспросить вас о пожаре. – Холодно глянув на Блер, он прочистил горло. – Можете вы мне рассказать, что случилось сегодня?

– Вы же знаете, я ночевала у Кейт. Харрисон с Аннабел уехали, и Кейт попросила меня съездить в аптеку и купить ей тайленол. Когда я вернулась, из каминной трубы валил дым и выла сигнализация. Я знала, что Кейт в доме, вбежала и увидела ее в прихожей… без сознания. И я вытащила ее на улицу. Слава Богу, я вернулась вовремя.

Блер изучала лицо детектива Андерсона, но он сохранял бесстрастность.

– Ясно. А в аптеке вы воспользовались предоплаченной картой Visa?