Когда мечтаешь

том, что она влюблена в его образ последние пять лет. Сейчас, блаженно свернувшись

в комочек в крепких объятиях, Ника осознала, что доверяет Вадиму, как никому в

жизни и как себе самой не доверяла никогда. Как такое возможно и что ей с этим

делать, она решила не думать. По крайней мере, сейчас.

Через полчаса Вадим вёз её домой, а она задала вопрос, который давно крутился в

голове: почему Дима Косогоров оказался Вадимом и к тому же программистом.

Вадим невесело усмехнулся и начал свой рассказ:

— Компами я увлёкся в десять лет. У нас в подъезде жил парень, немного старше

меня. Ты, между прочим, его знаешь. Женька, — уточнил Вадим. — Так вот, его отец

был программистом и сына обучал, а там и я втянулся. И так получилось, что к тому

времени, как стал подростком, я просиживал за компом сутками, чем вызывал

недовольство родителей. Но я никого не слушал и мечтал только об одном — стать

самым крутым программистом на свете. Поэтому очень обрадовался нашему

возвращению в Штаты.

— Возвращению? — не поняла Ника. — Как это?

— Отца позвали играть в НХЛ когда мне было полтора года, — пояснил Вадим. —

Мы жили там девять лет, здесь только гостили, а потом сильно заболела бабушка

Женя, и мы с мамой приехали сюда. Болела бабушка долго и тяжело, но, слава богу,

всё обошлось, она поправилась, и мы снова переехали в Америку, когда мне было

пятнадцать лет. Я был в восторге — ведь там Мекка для нашего брата! Старался, как

мог: поработал над своим английским, окончил школу, готовился поступить в очень

престижный университет по интересующему меня направлению. Мечтал, что смогу

произвести впечатление на работодателя, хотя бы из какой-нибудь местной небольшой

софтверной компании, ну а там и до гигантов типа Гугла дорасти. Но получилось

немного иначе. Точнее намного.

Вадим остановился недалеко от её дома и продолжил, разглядывая цветущий каштан:

— Мама в то время, поднаторев на рекламных контрактах отца, сама основала

небольшое рекламное агентство и в один далеко не прекрасный для меня день ей

пришла в голову мысль, что я очень подхожу для рекламы спортивной одежды. Мы

заключили сделку: я снимаюсь в рекламе, а она оплачивает моё обучение. Таким

образом, я был отодран от компа, подстрижен, покрашен, наряжен в модные тряпки и

сфотографирован во всех ракурсах, которые только можно представить. Я вытерпел,

но только потому, что искреннее надеялся — это ради моей учебы.

— Мне нравится тот фотосет, — не сдержалась Ника, — ты там такой забавный,

молодой, веселый...

— Старался ради великой цели, — отшутился Вадим.

Но по его тону было понятно, что ему совсем не весело.

— После этого ты и стал моделью?

— О да... Моё лицо понравилось рекламодателям, мама стала моим агентом, и

понеслось — контракты за контрактами, фотосеты, показы мод, популярность в узких

кругах и, чёрт её побери, даже приступ звездной болезни.

— И вовсе не в узких, — возмутилась Ника.

— Может, и так, — согласился Вадим. — Только я хотел прославиться совсем в

иных. Легкий успех вскружил голову, слава запудрила мозги. Искушение было

слишком сильным. Как же! Всю жизнь я был никому не интересным ботаном, а тут —

оказался востребованным красавцем. Я отупел от популярности и гламура, начал

выпивать, и не хило — несколько раз меня арестовывали, а однажды и вовсе

приговорили к общественным работам.

Как-то утром, проснувшись со страшной головной болью, я вдруг вспомнил, ради

чего вообще заделался моделью, да было уже поздно. Когда я зашел на форум

айтишников, где раньше был "своим парнем", меня встретили более чем холодно, а

когда попытался включиться в обсуждение еще и обстебали по полной. Я сам не

заметил, как забросил подготовку, и, к своему ужасу, очень многое забыл. Поступить

мне уже не светило, а когда попытался разослать резюме, всерьез меня никто не

воспринял. Мол, извините, у нас тут не лицом и прессом деньги делают, не отвлекайте

нас, пожалуйста. Два года жила во мне надежда на лучшее, но, после того как меня не

захотели принять в небольшую фирму даже на должность помощника сисадмина, я

опустил руки. Родители к тому времени вернулись в Россию: мама прикупила себе

часть почти разорившегося "Макситренда", вдохнула в него новую жизнь, отец

получил место главного менеджера в клубе КХЛ. Я решил вернуться домой. Разорвал

контракты, которые можно, отработал, которые было нельзя разорвать, и, не

предупредив никого, вернулся. В Москве с родителями как-то не ужился, вот и

перебрался в наш родной город в бабулину квартиру. Женька помог устроиться к

местному провайдеру. Сижу себе здесь спокойно и никого не трогаю.

— Примусы починяешь? — сыронизировала Ника в надежде на улыбку.

— Ну, почти, — кивнул он и ласково погладил её по щеке. — По крайней мере,

больше не чувствую себя обезьяной и недомужиком.

— Ну, что ж, в целом всё ясно, — она поймала его руку, — но остался один вопрос.

— И даже знаю, какой, — он сжал её пальцы, поднес к своим губам и легко

поцеловал. — Имя Вадим как-то не прижилось в Штатах, там меня все называли Дим.

Так и получился Дима Косогоров.

— Ты говоришь о нём так, будто терпеть не можешь, — заметила Ника, когда