Когда город спит

Марченко взял ее, положил рядом с фальшивым письмом Михаила Милетина.

— Попробуем, — продолжал капитан первого ранга, — установить, есть ли связь между ночным убийством, неудавшимся налетом на бюро и случаем возле степного кургана. Такая связь, несомненно, есть.

Бурлака с удивлением посмотрел на своего начальника. Почему каперанг говорит так уверенно?

— Вы уже сравнивали записку, якобы посланную Михаилом Милетиным, с его подлинными письмами. Это дало отличные результаты, — говорил Марченко. — Теперь сравните ее с той, что нашли у кургана. Первое — сходство бумаги. И там и там она линованная, причем совершенно одинаково — тонкими голубыми линиями. Пробелы между линиями, ширина обоих листочков, толщина линий — все одинаковое. Сорт и химический состав бумаги тоже одинаковы — анализ подтвердит, вот увидите. Наконец смотрите, — капитан первого ранга зажал обе записки большим и указательным пальцами, как держат игральные карты. — Оба листка вырваны из блокнота. Видите зубчатую линию отрыва? Ясно?

— Ясно, товарищ капитан первого ранга.

— Чья бумага? Чей блокнот? — каперанг хитро подмигнул Бурлаке и эффектным жестом фокусника достал из кармана листок, полученный вместе с письмом Глебова. — Прошу. Образец почерка. Сделан журналистом Моро, посланным с «дружественными», — Марченко усмехнулся, — целями в нашу страну. Здорово, а? — По голосу каперанга чувствовалось, что он очень доволен достигнутым.

— Мо-ро?! — немного недоверчиво протянул Бурлака.

— Не верите? Вот именно, Моро. Я, признаться, тоже не поверил, когда пришло на ум первое подозрение. Читал его статьи. Приятные. Без всякой клеветы на Советский Союз. Вел он себя в Энске очень сдержанно, а червячок меня грыз и грыз. Решил проверить Моро, выработал один план. Теперь этот план не понадобился. Записка, которая у нас есть, ценнейшая вещь для следователя, особенно когда соединишь ее с первыми двумя — все три по величине, форме, рисунку линий абсолютно сходны. Если сличить почерк записки, найденной на дороге, и той, которую Моро дал Глебову, увидим, что он совершенно тождествен. О совпадении не может быть и речи.

— Кроме того, на бумаге должны сохраниться отпечатки пальцев.

Марченко одобрительно кивнул.

— Кто добыл эту записку? — спросил лейтенант.

— Очень толковый человек. Зовут его Глебов. Журналист.

— А как он вмешался в это дело? — удивился Бурлака.

— Как Гречко, как любой советский человек, — пожав плечами, ответил каперанг. — Когда вы налаживали преследование убийцы Милетина, я уехал к себе. Меня не оставляла мысль: Моро имеет непосредственное отношение и к ограблению бюро и к убийству. Лично он ни в том, ни в другом не участвовал — не так глуп. Он организатор, руководитель. Как руководителя его необходимо изолировать от шайки хоть на время. Но каким путем? Не арестуешь же Моро без всяких оснований. Позвал к себе Глебова, вкратце рассказал, в чем дело. Объяснил, под каким предлогом можно задержать Моро. Глебов все сделал великолепно.

— Вот злился-то Моро! — усмехнулся Бурлака.

— Злиться, может, и злился, — возразил каперанг, — однако не растерялся. Сумел передать записку своему подручному. По правде говоря, я на это не рассчитывал. Благодаря Гречко хитрость Моро обернулась против него самого. Я просил Глебова достать образец почерка Моро, чтобы сравнить его с почерком письма, полученного Милетиным, чтобы или отбросить свои подозрения относительно Моро, или окончательно укрепиться в них. А Гречко дал нам третий документ… — Марченко сделал небольшую паузу. — Кстати, мне пришлось читать много иностранной литературы о нас. Каждый из авторов по-своему объясняет успехи советской контрразведки. Один говорит даже, что мы привлекаем на помощь «астральные силы». Потусторонний мир, иначе говоря. А ларчик открывается просто. Стал бы в капиталистическом государстве ломовой извозчик, малограмотный человек, помогать контрразведке? Не стал бы. Вот и разгадка. Никакой мистики… Но я в лирические отступления ударился. Задача наша — выследить убийцу. Уже после того, как он будет раскрыт, дать ему возможность встретиться с Моро и схватить обоих вместе. Наши люди идут по следу врага. Записка, найденная на дороге, облегчает, положение. — Марченко взял со стола записку, раздельно, останавливаясь на каждом слове, прочитал ее вслух: — «Сегодня, в восемь сорок пять вечера, на девятой скамейке от конца прибрежной аллеи парка Шевченко». Так пишет Моро. Тон приказа.

— Надо задержать того, кто явится в парк, — сказал Бурлака, — вместе с Моро.

— Э, лейтенант, не так-то просто это сделать. Они не глупее нас с вами. Вы были когда-нибудь на той аллее?

— Был… вчера. — Бурлака чуть-чуть покраснел. Марченко заметил и шутливо спросил: