Когда бета рычит

— Кто сказал, что мы ждём? Я уже отправил машины в путь.

— Ты что? Почему, чёрт возьми, я не в одной из них? — Любая задержка может обернуться катастрофой. Не только для Арабеллы, но и для него самого. Он находился на тонкой грани между здравым смыслом и примитивным инстинктом. Речь не только о его льве, пульсирующим под кожей, просящимся выйти наружу. Ему необходимо найти Арабеллу. Он должен обеспечить её безопасность. Ему требуется убить, чтобы успокоить своего едва сдерживаемого зверя.

Арик фыркнул:

— Зачем ехать, если мы можем полететь? Вертолёт заправляется и скоро будет на подлёте, чтобы захватить нас. У них есть фора, но мы наверстаем упущенное в воздухе.

Но успеют ли они приехать до того, как с Арабеллой случится беда? Это был вопрос, над которым Хейдер не осмеливался долго раздумывать, но от которого заревел от досады.

«Держись, детка, я иду».

Глава 18

Ну всё, ей конец.

А она даже не смогла нормально поесть в последний раз. Проклятые похитители схватили её ещё до того, как она получила свой обед. Всхлип. И пахло так хорошо. Настоящий гамбургер с беконом, сыром чеддер, жареным луком и кучей вкусных приправ.

Мысли о еде не помогали её голодному животу, но они помогали отвлечься от ситуации. Ужас. Да, это одно слово прекрасно описывает ситуацию.

Часы, прошедшие с момента её похищения, и размытые очертания незнакомой местности — вот и всё, что ей удалось разглядеть с заднего сиденья внедорожника, места, которое она делила с парой злобно ухмыляющихся мужчин, которым действительно стоило бы вложить деньги в новую марку дезодоранта.

Держать глаза открытыми и сосредоточиться оказалось сложно, так как её голова до сих пор трещала от удара хорошо нацеленного кулака во время рукопашной схватки. Да и укол со снотворным, которой ей поставили, когда им удалось утащить её в внедорожник, сильно мешал делу.

Какой бы наркотик они ни использовали, он оказался мощным. Она потеряла сознание. Спокойной ночи. Когда Арабелла пришла в себя, часы на приборной панели показывали, что прошло уже несколько часов. Несколько часов, и, очевидно, ни Хейдер, ни прайд не смогли её спасти.

Это действительно не сулило ничего хорошего.

Либо волки хорошо и верно спланировали идеальное похищение, либо Хейдер решил, что она не стоит таких хлопот.

С другой стороны, только идиот-самоубийца мог начать войну на территории ликанов из-за женщины.

«Забавно, я начала думать, что Хейдер и был таким идиотом, которому я не безразлична».

По мере того как шли минуты и спасение казалось все менее и менее вероятным, люди в машине начали расслабляться. Их наглая натура вновь проявилась в форме насмешек.

— Ты действительно думала, что сможешь покинуть стаю?

— Мой отец всегда говорил, что женщины тупы, как овцы.

— Когда я получу место альфы, ты будешь умолять меня отсосать.

Они швыряли в неё всякие мерзкие слова. Никто из них не прикоснулся к Арабелле. Она спряталась в коконе, в комнате, построенной внутри её разума, куда она сбегала, когда становилось слишком тяжело, но на этот раз она была не одна.

В углу сидела мохнатая фигура.

«Что ты здесь делаешь?»

Косматая голова наклонилась и внимательно присмотрелась к её психическому состоянию.

«Почему ты здесь? Ты уже сдалась?»

Арабелла мысленно пожала плечами.

«Что ещё я могу сделать? Я в меньшинстве и направляюсь неизвестно куда».

«Найди способ сбежать».

«Сбежать?» — Насмешливое фырканье едва не вырвалось наружу.

«Не сдавайся».

«Говорит волчица, которая пряталась много лет. Ты не в том положении, чтобы болтать. Ты сдалась и бросила меня».

«Не сдалась. Ушла. Для твоей безопасности. Ты чуть не умерла. По моей вине. Больше никакой боли. Наш Альфа сказал мне уйти, или он убьёт тебя. Я ушла, чтобы спасти тебя».

Волчица бомбардировал её не столько словами, сколько потоком чувств и мыслей. В основном чувством вины. Её волчица считала себя ответственной в том, что случилось с Арабеллой.

И она винила себя. Её внутреннее «я» считало, что она причина всей этой боли. Уход был её вариантом извинения, способом обезопасить Арабеллу.

«Но ты ни в чём не виновата. Он был злым человеком, и я тоже хотела сбежать. Спрятавшись, ты совсем не помогла».

Так почему же она сама прячется сейчас? Все эти годы ей не помогали попытки спрятаться. Игнорирование правды слишком долго держало её в ловушке жестокого брака. Повиновение не остановило пощёчин. Раболепие не делало ситуацию лучше. И всё же она сейчас здесь, опять впадает в свою старую привычку пресмыкаться перед мужчинами, которые думали, что могут командовать ею и обращаться, как будто она ничего не стоит.

Почему? Неужели она ничему не научилась? Неужели действительно позволит этим людям изводить себя, не сказав ни слова?

— Достаточно, — Арабелла пробормотала это слово, но оно не остановило непристойный разговор, состоявший из женских обязанностей, большей частью сексуального характера.

— Я сказала достаточно, — вскинув голову, она прорычала эти слова. — Вы заткнете свои грязные рты, или я заткну их за вас.

— Громкие слова от маленькой сучки. Как насчёт того, чтобы я заткнул тебя своим членом вместо этого?