Кофе с привкусом вишни

- В приюте не осталось записей о том, когда точно тебя принесли, - говорит отец Александр, прищурившись на безмятежное летнее небо. - Да и Шелли мог ошибиться на полгода.

Лицо Эллиса становится ожесточённым; я холодею от страха и отступаю.

- Мне не нужна другая семья.

Он продолжает говорить, глядя сквозь меня. Я пячусь, пока не упираюсь спиной в стену, холодную и влажную, как в склепе. Место другое, и время тоже; за окном - проливной дождь, вокруг - цвета коричневые и зеленоватые, натёртый паркет блестит, массивный письменный стол внушает трепет, а низкие потолки готовы вот-вот рухнуть на плечи. Странный дом; отчего-то мне кажется, что я видела его иным, светлым.

И здесь - тоже Эллис, по-прежнему юный, одетый в великоватую форму "гуся". Неизменное кепи он комкает в кулаке. Напротив сидит за столом дородный мужчина, тёмный лицом и мыслями.

- Я хочу задать вам четыре вопроса, мистер Шелли, - говорит Эллис отстранённо и опускает взгляд. - Думаю, это справедливая плата за то, что я скрыл преступление и уберёг вашу супругу от виселицы.

На висках у мужчины напрягаются жилы, под кожей играют желваки.

- Спрашивайте.

- Знала ли ваша супруга человека, который украл медальон?

Мужчина хватается за собственный воротник; из глаз и ушей хлещет боль - алая, густая, как кровь.

- Знала очень близко. Но они не виделись почти двадцать лет.

Эллис медленно выдыхает. Седина ползёт по его волосам, пятнает их, как иней - окна в ночь на Сошествие.

- Сколько точно лет не выходила Миранда Клиффорд из дома?

- Около двух, по словам её отца. Я не расспрашивал, как вы понимаете. Я полюбил её такой, какая она есть.

Перед третьим вопросом Эллис прикусывает губу, чтобы совладать с чувствами. Темнота в комнате сгущается.

- Когда родился Роджер?

- Ему пятнадцать.

- Конечно, - бормочет Эллис. - Конечно, глупый вопрос. Значит, пятнадцать лет назад, и ещё год в положении, и ещё год на помолвку, и два года взаперти, итого - не хватает года... Простите, мистер Шелли. Последний вопрос: в медальоне были детские волосы?

Мужчина резко перегибается через стол, и я зажмуриваюсь в испуге, но уши зажать не успеваю, а потому слышу и звук оплеухи, и яростное "Да, да, и убирайтесь отсюда!".

Стены раздвигаются, за ними - туман, переплетение розовых шёлковых нитей, снова женский крик и детский плач. По правую руку - кабинет, залитый кровью, и Роджер, мальчишка пятнадцати лет; он сжался в комок и поскуливает. По левую руку - Миранда Клиффорд, раскачивающая пустую колыбель, Миранда Клиффорд, баюкающая медальон.