Кофе от баронессы Кюцберг

– Вовка, Люся Усова моя ученица. Ей было не под силу закончить одиннадцать классов. Это пустая и изнеженная конфетка. И в какой фантик бы её Август не нарядил, начинки вкусной в ней не будет. Как ты знаешь, Август, тоже не имеет среднего образования, но он за счёт, своей хватки, эрудиции, достиг в жизни многого. Разве может быть союз грецкого ореха с семенем подсолнуха? Она же без него ходит постоянно с кульком по городу и грызёт семечки. Я ей делала уже замечания по этому поводу. А она только угу, – угу. На следующий день смотрю опять с кульком.

Лара замолчала и, остановив внимание на бокале Колчака, спросила:

– Вовка, ты, почему вино не выпил? – Оно изумительно, словно нектар!

Ему и раньше нравилось, когда она его называла Вовка. Это всегда было знаком её хорошего настроения, и доброго отношения к нему.

– Лара, вы на меня, пожалуйста, не обращайте внимания? Я сегодня употребил уже его, достаточно с Марекой, а мне жену идти встречать надо. Не хочу перед ней под хмельком появляться.

Она положила ноги на диван и поджала их под себя, наполовину оголив свои нежно – глянцевые ляжки.

– Тогда и я не буду больше пить, – обидевшись, сказала она. – Колчин, ты меня ставишь в позу нищей. Принёс замечательное вино, конфеты. Вы Лара пейте, а я смотреть буду. Культура пития заключается в том, чтобы пить не одному и обязательно в меру. Бутылка большая мы с тобой выпьем по фужеру ещё, и я, её поставлю в холодильник до следующего твоего прихода.

От такого натиска Колчак не устоял. Он, молча, допил свой фужер, бросил конфетку в рот. Следом наполнил оба пустых фужера.

Она одобрительно посмотрела на него и сказала:

– Мне нравятся понятливые мужчины, а ты всегда был умненьким мальчиком.

– А сейчас вы хотите сказать, что я вырос понятливым мужчиной? – продолжил он её мысль, смотря на её точёные ноги.

– Ты знаешь, Вовка, каким мальчик растёт в детстве, таким он будет и в зрелом возрасте. Если он в школе был бестолочь, даже допускаю правдами и неправдами он получит высшее образование. Всё равно по жизни бестолочью и будет прозябать. Ты домашние уроки редко выполнял, а учился неплохо. Я замечала за тобой в школе, когда объясняла новую тему. Ты всегда витал, где – то в облаках, явно не слушая меня, а вызову тебя к доске, ты без запинки отвечал. Учил бы ты домашние задания, у тебя успеваемость была не хуже Нади и Фомина. Кстати, ты видал его?

– Да видал, он фантастически поправился.

– Он не излечимо болен, и выбор его профессии не случаен, – сказала Лара.

– Мне про его болезнь известно, ребята сообщили, – произнёс Колчак и откинулся на спинку кресла. В этом положении обзор её ног предоставлял его глазам большие возможности. Просматривались трусики жёлтого цвета. Она заметила его нездоровое любопытство к своим ногам и, встав с дивана, проговорила:

– Что – то я замерзла, накину на себя кофту. Когда отопление включат? Надоело спать под толстым одеялом. Мне кажется, оно давит на меня, и я просыпаюсь, разбитая утром и иду с гадким настроением в школу, где иногда приходится вымещать зло на детях, – сказала она, поведя небрежно плечом.

Лара взяла толстую кофту крупной вязки и накинула себе на плечи, приняв прежнею позу, но платье она приспустила вниз, и трусики её уже не просматривались, как раньше. Вовка понял, что она заметила его короткие вспышки глаз на её ногах и то, что было выше под подолом. Поэтому она намеренно сменила положение тела, но это его не смутило, и он произнёс, глядя в её, обворожительные глаза:

– Лара, когда вы объясняли новую тему, я в это время не в облаках витал, а любовался вами, как и сейчас это делаю. Я, всегда любовался вами. Вы знаете, почему я ваш предмет знал всех лучше в классе?

– Интересно узнать, почему?

– Потому, что уважал вас, как никого другого из учителей, и домашние задания по вашему предмету я старался всегда выполнять, – признался Колчак.

– Справедливости ради сказать, я была не слепая и хорошо понимала твоё отношение ко мне. Но всё равно спасибо тебе Вовка, что признался, хоть и с большим запозданием. Это вино в тебе заговорило. Если бы ты раньше мне об этом сказал, я бы постаралась Колчину привить любовь к другим предметам и привести его к золотой медали. А ты предпочтение отдавал немецкому языку.

– Такое вам бы было не под силу, я же своенравный был тогда.

– Почему? Я бы предоставила возможность тебе чаще любоваться мной. Стала бы заниматься с тобой репетиторством и по другим предметам, – она выдохнула из себя воздух и мило засмеялась. Кофта спала с её плеч и её груди с выделяющимися на обтягивающем платье сосками, оживлённо заходили. Было ясно, что она без лифчика сидит перед ним, от чего у Колчака помутилось в голове. Он поддержал её смех безмолвной улыбкой и прикрыл глаза. Потом посмотрел на часы и сказал:

– Извините Лара Давидовна? Мне пора идти жену встречать.

– Надя мне говорила, что она у тебя красивая и обаятельная, это правда? – спросила она.

– Ослепительно красивая, как вы! – сказал он ей взволнованным голосом.