Кофе от баронессы Кюцберг

Колчаку почему – то хотелось верить этому умудрённому лагерной жизнью человеку. И он, слушая Зуба, не оправдывался, а согласно кивал головой и повторял:

– Понятно, выйду отсюда пересмотрю отношению к труду, но вкалывать здесь, как вол я не намерен.

– А тебя никто не заставляет рогомётить. Я договорился с мастером, чтобы он тебе подходящую работу подобрал. Там за два часа можно по лёгкому норму выполнить и отдыхать. Главное приноровиться и никто к тебе претензий иметь не будет.

Вскоре Зуб ушёл, оставив ему на тумбочке, банку сгущённого молока и две пачки печенья.

Вечером после съёма к нему пришёл Коля Горыныч.

Он вошёл в палату на цыпочках с приторной улыбкой, озираясь по сторонам:

– Лесной особи нет? – спросил он.

– Нет здесь никого. А почему его Лесным зовут? – спросил Колчак.

– Он раньше на лесоповале работал, на особом режиме. Все мастырки наши знает. Его практически обмануть невозможно. Зверь он страшный, – хуже любого волка. Позже познакомишься. Я чего к тебе приканал. У тебя шпаны в городе много, давай напишем им письмо, чтобы, грев подвезли небольшой. На уголь выйдем, они через запретку бросят, мы подберём. И ты своих ребят увидишь. Напишешь им, чтобы грелку водки подвезли и наркоты. Я письмо на волю прямо сегодня отправлю, через своего человека. На этот продукт здесь можно припеваючи жить. Королём будешь ходить, если с гревами всё срастётся.

– Можно написать, что бы они приехали, – согласился Вовка.

– Что тут ехать, полтора два часа, и они здесь, – не переставал уговаривать Колчака Горыныч.

Колчак не стал откладывать дело в долгий ящик, а тут же написал письмо. Горыныч сбегал за конвертом, и письмо в этот день ушло на Марекин домашний адрес.

В понедельник появился врач Лесной. Это был мужчина высокого роста и худого телосложения носивший очки в золотой оправе. Лесной больше походил на научного работника, чем на тюремного врача. Зайдя без халата в палату к Колчаку в военной форме майора, он внимательно посмотрел на мнимого больного:

– Так, как наш аппендикс себя чувствует? – протягивая руки к Вовкиному животу, спросил он.

– А у меня разве аппендицит? – удивился Колчак.

– А ты, что думал? – сняв с себя очки, он изучающее впился, своим пытливым взглядом в невозмутимого Вовку.

– А я думал, у меня глисты в чреве бунт подняли от невкусной пищи.

– Вон, – показывая пальцем на дверь, сказал спокойно врач. В столовой скажешь, что сегодня ты питаешься по санчасти, а с завтрашнего дня по своей бригаде хавать будешь.

– Хорошо, но всё равно вам большое спасибо! Избавили меня от страданий и мучительных болей.

Сказав это, Колчак покинул санчасть.

На следующий день Колчак вышел на работу на своё старое место. После побоища у ворот он заметил, что на него в цеху многие смотрели одобрительно, другие с восхищением. Это восхищение скрыть было невозможно. Оно было заметно и во взглядах и в отношениях. Кто – то пытался угостить его дорогой сигаретой, кто – то чем – то вкусным из кармана. Мужик, который его обозвал щенком, подошёл к нему и извинился, сославшись на то, что не знал, почём базар был.

Мастер понимающе улыбался Колчаку:

– На тебя и не скажешь, что ты чемпион Поволжья по борьбе, – одобрительно сказал он.

– По молодёжи, – внёс поправку Колчак, – но у меня время ещё будет и среди взрослых на почётный пьедестал забраться.

Мимо них прошёл вечно недовольный Верёвкин.

– Аркадьевич, а что бригадир совсем жизни не рад? Вы бы ему хоть сахару премиального выписали с килограмм. Глядишь, жизни возрадуется.

Мастер засмеялся:

Сомневаюсь я, что ему что – то поможет. Дом который стоит напротив нашего барака – его дом. На четвёртом этаже балкон. А посадила его сюда жена, которую он прилично отметелил за блядство. Теперь его жена выходит по несколько раз на дню со своим любовником на балкон курить и показывает ему козу.

– Это она его доканать хочет до конца.

– Мы уже его снимали с петли один раз. Ему начальник колонии сказал если только ещё раз в петлю залезешь, отправлю на тюремный режим.

– Тяжёлый случай, – сказал Вовка и приступил к работе.

…Через несколько дней вся зона провожала на свободу Витька Зуба.

– Август стоит за воротами, – сказал Зуб Колчаку, – плохо у меня нет такого влияния на администрацию, как у Хлястика, а то бы короткую свиданку на десять минут можно было устроить. Но продукты, что он привёз, мы сейчас переправим, без проблем. А ему от тебя привет я передам. И запомни, ты парень грамотный, как и Серый. Так что не глупи здесь. Прислушивайся больше к своему разуму и авторитетом Жоры без надобности не спекулируй. Уважать больше будут, и при первой возможности линяй отсюда на свободу. Естественно правильным путём, – добавил он и пожал Вовке руку.

С маленьким свёртком под мышкой Зуб пошёл на вахту. Через полчаса Колчаку принесли две сумки продуктов. Передача была оформлена на Мишу Боню, парня из Молдавии, к которому никто не приезжает и посылок не присылает. Вовка поделился щедро с Боней, за оказанную услугу и вечером в этот день он с Дыней и Шимми под хорошую закуску выпил целый стакан хорошей водки.