Кофе готов, миледи (СИ)

Итак, Роберт де Кресс, виконт Кресс-Торна. По совместительству мой троюродный брат. Является вторым сыном графа де Кресс, по какому-то неизвестному стечению обстоятельств получившим титул учтивости и ставшим виконтом. Элеонора Амори и Дастон де Кресс, будучи кузенами решили, что помолвка между их детьми – прекрасная возможность слить два рода воедино. И я даже догадываюсь, чья это была идея. Семья Элеоноры, в девичестве де Кресс, будучи обанкротившимся баронством, посчитала огромной удачей выдать дочь, не наследующую никакой титул, за молодого графа Амори. В то время как семья ее дяди, Шатуа де Кресс, имея в своем расположении не самый высокий титул, но крайне выгодное владение шахтами и парой золотых приисков, процветала, помимо денег желая еще и подняться в этой средневековой иерархии.

Каким образом предприимчивый сынок Шатуа уговорил Элеонору и Франциска заключить с ним договор о помолвке никому не известно, но теперь Гретта по достижении совершеннолетия должна выйти замуж за дорвавшегося до власти садиста, уже успешно распоряжающегося чужими слугами в чужом доме. И всем плевать, что разница в возрасте у брачующихся ни много, ни мало, а двадцать лет. Интересно, как они уговорили двадцатилетнего Роберта на этот театр? Ежу же понятно, что никаких чувств, кроме ненависти, он к юной нареченной не питает, тут его ни в чем не обвинишь – когда в крови бушует кураж молодости, а тебе сватают новорожденный комочек, этому никто не обрадуется.

Все эти потрясающие сведения на меня вываливала Мира во время вечернего туалета – причесывания там, умасливания. Вполне спокойно рассказала и о лысом хрене, и о его семейке, и о том, что Гретта всегда недолюбливала паскудного троюродного братца по понятным причинам. Только тряслась немного от пережитого стресса у конюшни. А потом её накрыло.

– Госпожа! Ну куда вы опять пошуршали? – всплеснула руками служанка, смотря на меня с досадой и упреком. Я откинула с дороги сухие листья яблони, стремительно теряющей свою весеннюю прелесть. То ли так и планировалось, то ли чары бракованные, но ветка разочаровалась обратно, и я вместе с ней.

– На выход, – буркнула в ответ. Хоть и не хотелось мне быть грубой со служанкой, но плохое настроение никому не прибавляет очков вежливости. – Оставайся здесь.

Нервным особам лучше по ночам нигде не шастать. В коридоре была темень, однако саму лестницу освещала пара странноватых светильников – слишком неприметных на фоне общего убранства особняка. Наверняка тоже какие-нибудь магические. Спустившись на первый этаж, я остановилась в раздумьях. Так, а где там была кухня? Слева или справа? Вроде, правильно иду.

Сердце дома встретило меня запертой дверью и здоровенным замком, висящим на уровне моего пояса. Приплыли. Пока я уныло, но тихо дергала за дужку и размышляла, как туда попасть, замок начал подозрительно нагреваться.

– А-а-а-ай, ша! – обожженный палец переместился к уху, как самому холодному месту после улицы, а квадратные глаза наблюдали, как железо дужки тихо плавится и каплями стекает по двери. Оп! Остальную конструкцию я подхватила в сантиметре от пола и отложила в сторону. Хе-хе, огненная магия, получается? Занятно!

Как жаль, что я не умею наколдовывать себе магическое зрение, темнота на кухне стояла – хоть глаз выколи. Интересно, а тут есть какое-то подобие холодильников? Или где они тут хранят перекусон.

В душе поднималась досада. Устройство местной кухней не знаю, как свет включать – без понятия, где еду добыть тоже не ведомо. Можно было бы отправить Миру, но что-то я не впечатлена постоянным сидением в покоях. Должна же будущая хозяйка хоть как-то ориентироваться в поместье?

Через несколько минут глаза начали узнавать очертания мебели, а впереди и вовсе разглядели что-то похожее на свет. Слабенькая, еле видимая светлая полоска, которая больше всего напоминала тщательно закрытую дверь. Хм-хм.

– Ага, – пятеро пойманных с поличным мышей во все глаза уставились на внезапно появившуюся на пороге меня.

– Госпожа, а почему вы не спите? – молоденькая горничная едва не выронила чашку с чаем и теперь торопливо стряхивала капли с собственного передника.

– Да так, перекусить зашла, – весело сказала я, наблюдая как дворецкий пытается быстро надеть небрежно скинутую ливрею. Лакеи так и вовсе замерли, как хамелеоны, стремясь слиться с табуретками.

Посреди всей этой честной компании сидела Берта и шумно прихлебывала чай, тянясь за сахарной плюшкой. Та-а-а-к.

– Выпороли, значит? – на поварихе не было ни следа от плети, ни боли, ни даже какого-либо недовольства. На мой негромкий вопрос из-за широкой спины кухарки выглянула встревоженная физиономия Анри. Пардон, шестеро. Тишина в ответ красноречиво намекала, что кого-то сегодня одурачили.

Неожиданно еще одна дверь, ведущая на улицу из этого маленького складского помещения, раскрылась, и в нее, радостно приплясывая, ввалился дед Яким:

– Усё, все спят, никого постороннего нетути! – мелко захихикал дедок и сделал пару шагов к столу. – А графинюшка крепче всех спит, чай, умаялась девонька переживать сегодня.

Гхм.