Кодекс состоятельных. Живи, как 1% населения в мире

Для футболистов – и технологических предпринимателей, испытавших удачу, – все усложняется тем, насколько они молоды на момент получения своих миллионов. Люди, работавшие всю жизнь, чтобы накопить значительные сбережения, часто не лучше распоряжаются своими расходами, но у них по крайней мере есть примерное понимание того, что они делают. «Вспомните себя в двадцать, – говорил Майкл Конвэй, консультант из Нью-Джерси. – По молодости вы думаете, что все будет отлично, ничего плохого не произойдет. Но потом это происходит». Цель Конвэя в подходе к клиентам – помочь им думать в более отдаленной перспективе. Он советует начинать тратить понемногу, и не только своим клиентам-спортсменам. «Самое важное, с чем нам приходится сталкиваться, – это отложенные последствия наших решений. Это происходит со всеми руководителями, спортсменами – со всеми. Мы покупаемся на агрессивную рекламу, уверяющую нас в том, что нам нужна лучшая машина, большой дом. Если вы сконцентрируетесь на долгосрочных целях, то все встанет на свои места».

Адаму Кэррикеру, еще одному футболисту, этот урок дался большой ценой. Его приняли в «Сент-Луис Рамс» в 2007-м по контракту на пять лет с выплатой в $14,5 миллиона, из которых 9,5 были гарантированы. Он поспешно купил большой дом в Сент-Луисе и собирался жить в нем со своей женой. Он играл в «Рамс» в течение одного года, но пропустил следующий сезон из-за травмы. Затем, во время третьего сезона, в один прекрасный день он пришел на тренировку, и ему сказали, чтобы он увиделся с тренером. В тот же день он полетел через всю страну в Вашингтон, где его продали другой команде. В итоге он продал этот дом с убытком. «Лучшее, что я слышал обо всем этом: «Не живи как король один день, а живи как принц всю жизнь», – сказал он мне. – Если вы однажды станете жить как король, то все пропадет». У большинства из нас нет лишних $9,5 миллиона на то, чтобы совершить подобную ошибку, но в том, чтобы быть принцем, есть свои плюсы. Этот ранний урок, как он сказал, изменил его траты навсегда.

Я не очень хорошо умею тратить. Я боюсь потратить слишком много, и я терпеть не могу потребительские кредиты – кредитные карты, автокредиты. Я мог бы тратить деньги на множество вещей, которые могу себе позволить: более приятные отпуска, более новые машины, новый гардероб, в котором я не стал бы выглядеть как сорокалетний студент колледжа, или хотя бы неободранные ботинки, – но я этого не делаю. То, как я отношусь к расходам, меня не удивляет. Это беспокоит меня всю мою жизнь. В моем детстве было два ужасных примера. Когда я был ребенком, мой отец всегда был хорошо одет, причесан и выбрит. Я не помню, чтобы у него были ободранные рукава или воротник. У него была одежда любых цветов, на любой случай. Когда футболки от Ralph Lauren с характерными лошадью и человеком с клюшкой на груди стали популярны в 1980-х, он начал их покупать. Я не помню, сколько они стоили, но я помню, что они стоили в три раза больше обычной тенниски. Вскоре они вытеснили его небрендовые футболки, несмотря на то что они были в идеальном состоянии. Он скупил столько футболок Ralph Lauren в то время, и у нас было так мало денег, что я начал ненавидеть все, на чем был этот пони. Он жил со своими родителями с тех пор, как он развелся с моей матерью, так что он тратил немного, и возможно, они заставили его думать, что после развода он стал жить лучше. Но я с брезгливостью отношусь к любому человеку, который носит эти тупые футболки-поло.

Позднее, во время учебы в колледже и сразу после его окончания, траты моей матери приводили меня в замешательство. Каждый раз, когда я приходил к ней в квартиру, я замечал все больше вещей по углам и на полках. Маленькие коробки и журнальные столики плодились с большой скоростью, и хотя они были недорогими, они были в той же степени бестолковыми. Я также замечал много новых ювелирных украшений: браслеты, шармы, ожерелья. Они были симпатичные, но не лучше тех, которые у нее уже были. Она работала еще на паре работ с частичной занятостью в дополнение к своей работе преподавателем, что не беспокоило бы меня – у нее были свободны четыре месяца в году, – если бы она не жаловалась из-за дополнительной занятости. Она работала на дополнительных работах, чтобы платить за вещицы, которые хотела, но эта работа делала ее жизнь несчастной. На это было больно смотреть.