Кодекс поведения

— Что ж, Нема, вы его обставили. — Джон склонил голову набок, рассматривая Тсешу. Неприятно фамильярный жест, но это было в его стиле. — Кто бы мог подумать, что увижу вас снова после стольких лет. Я так рад, что просто нет слов. Да я и не могу долго говорить, меня ждет работа. Надеюсь, еще увижу вас в новостях. — Он встал, рука потянулась к выключателю.

— Джон! — Тсеша схватил дисплей, словно пытаясь удержать человека, которого видел на экране. — Если бы я задался целью ее найти, от чего я мог бы оттолкнуться?

Рука Джона повисла в воздухе. Бледные глаза, не мигая, смотрели на Тсешу. Ну и цвет — такой холодный, и к тому же искусственный, ведь это пленка. От рождения у Джона были розовые радужки. В юности его дразнили лабораторной крысой. Хэнсена это так веселило.

Белая, как кость, рука опустилась.

— О ком вы, Нема?

— О ней, Джон. О ней. Я верю, что она жива. Джон как будто побледнел еще сильнее.

— Вы верите? Или знаете?

— Я спрашиваю у тебя. У тебя ее бумаги, ее история. Как бы ты сам стал искать ее? Как убедиться, что она жива?

Джон откинулся назад, сложил руки ладонями внутрь, поднес их к губам. Тсеша заметил, что он одет в белую футболку с короткими рукавами и без воротника. Брюки наверняка тоже белые. Любимый наряд Джона. В Рота Шера он ничего другого и не носил.

— Допустим, мне хотелось бы этим заняться, — сказал Джон. — С какой стати я должен с вами делиться?

Хотелось бы, это уж точно, Джон.

— Уланова хочет ее… арестовать, по-моему, так у вас говорят. — Тсеша отпустил дисплей, откинулся на спинку стула И замолчал. Паузы играют в речи людей такую же важную роль, как и у некоторых идомени. Иногда услышанное не сразу «доходит». Нам необходимо какое-то время, чтобы его «переварить», говорил Хэнсен. — Она уверена, что идомени тоже заинтересованы в этом. Но я против этого ареста.

— А вы уверены, что ваш народ разделяет вашу точку зрения? Помнится, когда-то вас и самого хотели арестовать. Требовали возврата к старым добрым временам. — Джон силился улыбнуться, но так и не смог. — А почему ее хочет арестовать Анаис?

— Мне кажется, министру внешних отношений она нужна лишь как инструмент: чтобы уничтожить Эвана ван Рютера.

Бесцветные брови Джона взметнулись вверх.

— Эвана? Опять накалились страсти вокруг вопроса об отделении колоний? Если не ошибаюсь, Анаис надеялась, что проблема ван Рютеров умрет со смертью Эктона. Похоже, она ошибалась. — Подперев голову ладонью, Джон постучал костлявыми пальцами по скуле — как ни странно, беззвучно. — Если только сплетни о причастности Эвана к смерти Лиссы не безосновательны. Но если и так, то что Анаис за дело? Они с племянницей ненавидели друг друга из-за того скандала, связанного с отцом Лиссы. — . Джон нахмурился. — Жаль, Валентина нет. Он ведь мой лучший специалист по разгребанию грязи.

Тсеша с энтузиазмом обнажил зубы.

— Когда он вернется из отпуска, передайте блистательному доктору Парини мои наилучшие пожелания.

Джон еще сильнее нахмурился.

— Кажется, вы его выделяли из нас троих?

— Да, я считал его наиболее достойным из вас.

— Но ведь его вы тоже ненавидите?

— И здесь ответ будет утвердительным, Джон. Он для меня достойный враг. Разве может быть иначе?

— М-м-м. — Джон сжал ладони, словцо лепил что-то. — Она… Пыталась объяснить мне это. Тогда я мало что понимал. Да и сейчас смысл этого выражения мне не ясен.

Тсеша расслабился, облокотившись на свои комковатые подушки.

— Ты никогда не стремился учиться у идомени. У тебя было лишь желание настаивать, ни в чем не уступая взамен. Это откровенное нарушение священного порядка. Во всем должно быть равновесие.

— Так говорят священники. — Лицо Джона вдруг стало каменным, руки замерли. — И у вас неплохо получается, Нема. Если бы вам позволили довести начатое до конца, если бы эта чертова война и ваш храм не остановили вас, многое вы смогли бы перенять у них? У вашего Уайла? И особенно у… — Его губы продолжали двигаться, не издавая ни звука.

Тсеша заглянул в недобрые глаза Шрауда.

— Я не беру, Джон. Я не имею желания иметь. Я лишь позволяю произойти тому, что должно произойти. Как миротворец, я не вправе поступать иначе.

— Так, значит, таким вы видите будущее? Раса идомени-человеческих гибридов с вами в роли духовного предводителя? — Джон беззвучно засмеялся. — Сотни лет назад человека, отважившегося на такие речи, сожгли бы заживо на костре. Ваш народ тоже верит в очистительную силу огня. Может, мы и не такие уж разные.

Тсеша сидел, чуть сгорбившись.

— Ты рассуждаешь, как зеленый юнец. Сколько можно объяснять: мы постепенно сольемся в единое целое и уже ничем не будем отличаться друг от друга. Так должно быть, Джон, чтобы мы могли завершить наш путь к Звезде.

— Ваш путь! К вашей Звезде! Мы в вашу Звезду не верим!