Кодекс крови

Нет, этот этап жизни закончен, что греха таить. Dixi! Начинается нечто новое, но вот счёт за старое копится. К тому же есть с кого спросить, есть кому предъявить вексель к оплате. Пусть Франциск, непосредственный исполнитель, мертв, но он лишь один из винтиков мощной и разветвлённой системы, к которой у меня и раньше не было никаких симпатий, ну а сейчас… Сейчас осталось только желание разодрать её на множество мелких и очень мелких кусочков.

– Я так и думал, что предложение устроить небольшую, а тем более большую неприятность нашим общим «друзьям» вызовет только положительную реакцию, – ухмыльнулся граф. – Но! Ваше, в смысле твое и твоих друзей, нынешнее состояние слабовато подходит для нанесения визита. Требуются кое-какие коррективы мистического плана. А для этого…

– Что для этого нужно? Вы, кажется, упоминали о каком-то ритуале, не так ли?

– Хорошая память, умение аналитически мыслить. Отличительные качества, необходимые для прежней работы и… тем более пригодные для будущего дела. Впрочем, опять лишние слова. Совсем кратко. Клан Вер-Заррен предлагает вам, всем четверым, стать одними из нас.

– Согласен, – ответил я. – Уверен, что и мои друзья не будут возражать. Особенно после того, как вы Ханну буквально с того света вытащили. Такие вещи мы не забываем. Так что могу поклясться своей честью, а эту клятву я нарушить не способен. Что дальше?

– Дальше… А дальше ритуал обращения.

Ментальный удар обрушился, как кувалда, и последнее, что я запомнил перед провалом в темноту – ироническая усмешка графа. Усмешка, которая запомнилась не своим сочетанием цинизма и усталого безразличия, а острыми клыками, каких не могло быть ни у одного человека. Последний камень мозаики встал на свое место. Красный Род, вампиры… Что ж, после гаар-гулов это уже казалось вполне естественным. С этой мыслью сознание окончательно покинуло меня.

* * *

Голова… Такое впечатление, что она есть, но лучше бы не было. Дикая боль, перемешанная с непрекращающимся гулом и полной мешаниной в мыслях. Любая, пусть даже самая простая мысль вызывает очередной приступ боли. Возникает соблазн отказаться от этого неблагодарного занятия, но увы. Надо хотя бы понять, что да как, и где я вообще нахожусь.

У-у-у! Погано. Глаза бы ещё открыть да посмотреть. Открыл… туда словно песка сыпанули от души и добрую пригоршню. Но нет худа без добра – теперь я окончательно пришел в относительно здравомыслящее состояние, а значит, вспомнил все предшествующие события. Череп, с-скотина! Будь он хоть трижды граф, но столь неподобающая ментальная плюха запоминается надолго. Неужели как-то поделикатнее нельзя было? Да и вообще, на кой ему это понадобилось? И в горле что-то саднит, как будто там нечто застряло… А ведь точно. Выдергиваю оттуда гибкую трубку из непонятного материала и сгибаюсь от приступа кашля.

– Очнулся, – констатирует однозначно знакомый голос.

– Так уж время подобающее прошло, экселенц, – отвечает ему второй, не менее знакомый, напоминающий гулкий перестук камней.

Седрик и Череп. С трудом поворачиваю голову в сторону голосов и вижу двух этих индивидов, уютно расположившихся в полукреслах. Так, позвольте, если здесь Седрик, то где мои друзья? Оглядываюсь и действительно вижу Клима и Висельника, обмякших в странного вида креслах, точно подогнанных под их тела. Без сознания? Да нет, не совсем верно, скорее просто очень глубокий сон… И в горло вставлены такие же трубки, как и у меня до недавнего времени. Трубки, соединяющиеся с непрозрачными сосудами, подвешенными на штативах.

– Какого ангела тут творится? – озлобленно рявкнул я. – И что это за гадость была у меня в глотке?

– Адекватен и крайне раздражён, – флегматично констатировал граф. – Что ж, обращение прошло успешно.

– Обращение… Голова от этого вашего обращения болит и в глазах все плывет. Цвета плохо различаю.

– Цвета? Стилет, родная душа, а как же ты их толком различишь, когда в сей лаборатории нет ну ровным счетом никакого источника света… – промелькнула легкая тень иронии. – Нет уж, тут ты погорячился. Ну а голова, она действительно поболит некоторое время. Последствия перестройки организма, коренной его трансформации.

А и верно… Нахожусь я не в библиотеке, а совершенно в другом месте, причем ни одного окна не наблюдается, а светильники не горят. Но все видно, пусть цвета несколько поблекшие, словно на выцветшей от сырости картине. И организм в целом как-то по-иному себя чувствует. Плохо? Нет, скорее уж наоборот, бодрость необычайная, да и общее состояние выше всяческих похвал.

Взгляд случайно скользнул по руке и зацепился за одну мелкую, зато весьма важную деталь… Шрам, давний шрам, полученный в результате ножевого удара, нынче блистал отсутствием. Од-на-ко! Уверен, что и остальные подобные отметины теперь исчезли, даже не попрощавшись. Плакать горькими слезами по ним я точно не собираюсь, но такая мощная регенерация поневоле наводит на определенные мысли. Да, а что там с зубами, коих у меня был определенного рода недостаток, вполне естественный при такой-то беспокойной работе?