Кодекс Хёрта

Я открыл на планшете набросок штата и передал его Уиллу. Мой старый друг, отлично знающий, чем обычно заканчиваются обещания огромного финансирования и полномочий, взглянул на экран без особого энтузиазма. Но с каждой секундой, с каждой прочитанной строчкой в глазах его виделся тот самый блеск, с которым мы брались за невозможную работу.

— Это я набросал за последний час, только то, что вспомнил на ходу, Уилл. Уже сотня позиций. И кого попало брать просто нельзя, слишком серьёзная задача. Одна ошибка — и разгребать случившееся дерьмо мы будем всей Америкой десяток лет. Я один не вытяну.

Мой старый друг устало вздохнул, вернул мне планшет и откинулся на спинку кресла.

— Нет, Джек. Я на пенсии. Я завёл огород на заднем дворе, хожу на курсы вырезания из дерева и посещаю церковь по воскресеньям.

Услышав про вырезание из дерева, я скосил взгляд на некую поделку, стоявшую среди фотографий. Сначала принял это за работу детей.

— Ты вырезал картошку? — вырвалось у меня.

— Это свинка, — невозмутимо ответил Уилл.

Я попытался подключить воображение и увидеть в этом свинку.

— А почему она повёрнута задницей сюда?

— Она не повёрнута, — нахмурился старик.

— Оу...

Надо срочно менять тему.

— Ну, с огородом, я уверен, ты справляешься лучше...

Уилл нахмурился несколько больше. А я понял, что сморозил. Надо всё же поспать.

— Уилл! Больше никаких полей, никакой беготни! Сиди в офисе и перекладывай бумажки! Бегать за тебя будут подчинённые! Хочешь штат скаутов из сотни человек? Будет. Четырёхдневная рабочая неделя. Сможешь вообще из дома работать. Мне нужны твои способности, Уилл.

С диванчика донеслось недовольное сопение Эммы.

— Джек, мне-то не рассказывай свои сказки, — вздохнул старый товарищ. — Я знаю, как ты работаешь. Когда ты спал?

Я попытался припомнить, но запутался в днях.

— Я знаю, как это будет. Ты будешь звонить мне в любое время дня и ночи, без обеда и выходных, и будешь требовать. И люди тебе всегда нужны уже вчера. Ты — маньяк до работы. Это твой наркотик. Я таким тоже был, но...

Он вздохнул.

— Я семь раз за ночь встаю пописать, Джек. По три часа каждый второй день провожу в клинике. На мне взрослый подгузник, потому что я могу обделаться в любую секунду. Я ничем не могу заниматься больше часа, чтобы не получить мигрень. Сейчас ты сядешь в свой транспорт и улетишь, а я выпью горсть таблеток, содержащую половину периодической системы, и лягу спать.

Он кивнул на планшет.

— Ты знаешь, чем меня пронять. Да, это большое дело, интересное. Если там всё действительно так, как ты описываешь...

— Всё ещё лучше, — заверяю я. — Надо мной, формально, президент да глава разведки. Полномочия самые крутые.

— Ага, — Уилл пожевал губами. — Было бы хорошо развернуться. Набрать людей. Подсадных всех раскидать по отстойникам, да?

Он улыбнулся, на какое-то погрузившись в свои фантазии. И я понял, что Уилл реально стар.

— Был бы я лет на тридцать моложе, хотя бы на двадцать — вписался, Джек. Ты знаешь, я тебя никогда не подводил.

— Да, Уилл, я знаю, — киваю.

Он вздохнул.

— Но я — старая рухлядь. Я и в лучшие-то годы не всегда успевал, не всё вытягивал. А сейчас... Нет. Извини, Джек, нет. Садись в свой вертолёт и проваливай отсюда. Оставь меня в покое уже. Я всё отдал своей стране. Всё, что у меня было и чего у меня не было и уже не будет. Если когда-нибудь захочешь заехать, чтобы просто попить пива и вспомнить былое... Тоже лучше не надо. Пить мне нельзя, а вспоминать я не хочу. Уходи. Только душу разбередил.

Поднимаюсь, понимая, что мне нужен другой кадровик. Уилл не вытянет, он прав. И безумно странно видеть его таким. Таким выжатым.

— Извини, Уилл. И спасибо за разговор, — повернулся к женщине. — Не надо провожать, Эмма. Прости, что потревожил.

Эмма кивнула, глядя в сторону. И я как-то подумал, что не помню, сколько раз обещал ей, что после очередной командировки Уилл вернётся на несколько месяцев, а может, и полгода. Что у них будет время на друг друга. Сколько раз я ей так врал? А потом приходил, иногда через неделю, иногда через несколько дней, и выдёргивал Уилла в очередную командировку, на очередную работу. Выдёргивал, не замечая, как ему тяжело. Ведь он ушёл со службы меньше года назад, а не виделись мы с ним года два или два с половиной. Как же я успел его так вымотать?

Мы с Уиллом служили с Дельты. Только он там был координатором и снабженцем, а я лез в пекло. На втором году нашего знакомства, одиннадцать лет назад где-то, я словил ранение, не первое и не последнее, но в тот раз пришлось полежать в госпитале. У него, наконец, появился отпуск. Эмма забеременела. Она намного моложе мужа, моя ровесница считай. Вскоре я выздоровел. И в очередной раз его выдернул. И выдёргивал всю её беременность. Забрал его за три дня до родов. Ребёнок родился мёртвым, Эмму еле откачали. Детей она иметь больше не могла. Наверное, я — худшее, что было в её жизни.

Вышел на улицу. Чуть не забыл пройти по плитке. Дошёл до тротуара. Закурил, глядя в ночное небо. За спиной открылась дверь. Шаркающая походка. Мой старый товарищ встал рядом, тоже посмотрев в небо.