Кодекс калибра .45

Неожиданно я увидел, как лицо заправщика побледнело, а в глазах появился страх, приковавший его взгляд к чему-то за моей спиной. То, что я не стал оборачиваться, а взглянул в зеркало заднего вида, спасло мне жизнь. Человек, стоящий позади машины, сейчас целился мне в затылок из револьвера. Резко пригнув голову, я сделал то, что никак не мог ожить убийца – дал задний ход. Растерявшийся бандит попытался отпрыгнуть в сторону, но не успел. От удара тело описало дугу и с глухим стуком рухнуло на землю. Я дал по тормозам, одновременно выхватывая из подмышечной кобуры пистолет. Край глаза зацепил какое-то движение в нескольких метрах правее от меня, и в ту же секунду инстинкт самосохранения заставил меня нагнуть голову и рывком открыть дверцу автомобиля. Я уже вываливался из машины, как громыхнул сдвоенный выстрел из обреза, отдавшийся в моих ушах чуть ли не залпом из орудия. Крупная картечь хлестнула по кузову, разбила зеркало и стекло. Мне словно огнем обожгло бок и плечо. Упав на землю, я уже был готов вскочить, как вдруг раздался выстрел. Пуля угодила мне в левую руку, разорвала мышцы и вошла в бок. Вскрикнув от боли, я развернулся на звук выстрела и дважды нажал на курок. Убийца, которого я сбил машиной, закончил свой земной путь, уткнувшись простреленной головой в брусчатку. Где-то рядом истерично, сбиваясь на визг, закричала женщина. Потом я услышал шаги второго убийцы, который обходил мою машину. Он шагал осторожно, но при этом уверенно. Я полулежал, привалившись к машине, в луже собственной крови. Вскочить быстро я не мог, а медленно не стоило и пытаться. С тем же успехом я мог нарисовать себе на груди мишень. Я сделал другое – протяжно застонал, как бы говоря наемному стрелку, что у меня нет сил для продолжения схватки. Сработала моя приманка или нет, мне предстояло узнать через несколько секунд. Шаг… другой… третий. Время замерло. Хотя я его ждал, наемник вывернул из-за машины неожиданно. В руке он держал револьвер. Наши глаза встретились. Его губы скривились в торжествующей усмешке. Сейчас он видел перед собой беспомощного, залитого кровью человека. На какой-то миг он расслабился, торжествуя победу, а в следующее мгновение его глаза удивленно распахнулись. Бессильно лежащая рука человека, которого он записал в покойники, вдруг неожиданно резко поднялась… и один за другим раздались два выстрела. Убийца только успел нажать на спусковой крючок, как вдруг почувствовал холодный воздух в пробитых легких, а уже в следующую секунду захлебнулся кровью, хлынувшей у него изо рта. Боль от пули, пронзившей мне грудь, была настолько пронзительно-острой, что мозг не выдержал и отключился.

Очнулся я уже на больничной койке. Сначала даже не понял, что лежу на кровати, но стоило мне только это осознать, как в памяти пронеслись разрозненные картинки покушения на меня. Они недолго продержались, вскоре начав тускнеть, стираемые все усиливающейся болью. Затем все исчезло, кроме боли. Взгляд пробежал по белому потолку, потом уперся в металлическую спинку кровати.

«Господи! Не могу терпеть!».

– Сестра, – я сказал это или только подумал, но перед кроватью появился белый силуэт. – Больно.

– Сейчас, милый, – надо мной склонилось миловидное лицо медсестры. – Потерпи немного. Я сделаю тебе укол.

– Где… я?

– В больнице Святого Луки.

Маленького роста, с большими карими глазами, сестра говорила тихим голосом.

– Как у меня дела?

– Из вас вытащили две пули и полтора десятка крупной дроби. К тому же вы потеряли много крови.

– Который час?

– Половина четвертого.

«Почти шесть часов валяюсь, – мысленно прикинул я.

– Где телефон?

– Вам нельзя, – категорично заявила сестра. – Врач запретил. И вообще вам нельзя волноваться.

– Тогда позвоните сами. Это очень важно.

Еще некоторое время она отказывалась, но когда я пообещал ей заплатить двадцать долларов, она согласилась, но уже через минуту вернулась… в сопровождении Вайсса и Алана.

– Как ты?

– Не очень. Кто их… послал?

– Пока не знаем. Полиция забрали трупы. Кстати, в коридоре, рядом с твоей палатой дежурит коп, так что завтра жди полицейского следователя. Первые несколько дней тебя будут охранять наши парни, а там видно будет. Соображения по этому делу у тебя есть?

– Шутишь?

– Ладно. Выздоравливай!

Когда они ушли, я стал думать, что сказать Наташе.

«Соврать, что послали в командировку? А на сколько? Врач говорит, что две недели, как минимум, придется пролежать. Не поверит. Волноваться будет, а ей нельзя. Черт! Что делать?! А! Скажу, как есть!».

Дал сестре номер телефона и попросил позвонить прямо сейчас. Наташа была у моей кровати уже через полтора часа. Присев на стул, несколько минут, молча, вглядывалась в мое лицо.

– Наташа, все хорошо. Доктор сказал…

Не успел я договорить, как она заплакала. Тяжело, мучительно, с надрывом, а потом вдруг закричала: – Я не хочу больше никого терять! Не хочу!! Просто этого не вынесу!! Дик, прошу тебя, давай уедем из этого проклятого города!!