Кодекс джиннов

Уже не только простые стражники, но и кое-кто из придворных начал сомневаться в том, что принцесса заблудилась, сбилась с дороги, или стала жертвой несчастного случая. Похоже, что это был вовсе не случай. Никто пока не решался произнести слово «похищение», но слишком уж много слухов бродило по Королевству, чтобы не обращать на них внимания. И если вся городская стража вместе с многочисленными помощниками из гражданского населения до сих пор не отыскала принцессу, значит, исчезновение было тщательно спланировано и подготовлено.

Но кто же мог решиться на подобную гнусность? И как злоумышленнику это удалось? Король достаточно хорошо знал свою дочь, чтобы понимать – заставить ее сделать что-либо против воли практически невозможно. А самой Настюрции вроде бы незачем было убегать из дома. Значит, ее все-таки похитили. Причем, с применением грубой физической силы. Но тогда непременно сработало бы эльфийское заклятие. Следовательно…

Да, несомненно. Эльфы как-то замешаны в этом деле. Или не эльфы, а другие иноземцы. Но даже они вряд ли смогли бы незаметно вывезти принцессу за пределы Королевства. Скорее всего, Настюрцию где-то прячут. В каком-нибудь труднодоступном месте, которое трудно отыскать. Или…

Или в таком, куда стражники не посмеют войти. А во всем городе есть только один дом, владелец которого не подчиняется королевской власти. Это представительство Комитета. Но напрасно Барин сын Ларина думает, что может безнаказанно хозяйничать в чужой стране. Если под угрозой оказалась жизнь дочери, Чисбур готов послать к чертям любые договоры.

– Эй, Бан-Зайцль! – рыкнул он, приоткрыв дверь в соседнюю комнату. – Собирай всех стражников, что еще остались во дворце. Мы идем навестить достопочтенного Барина.

Отряд получился не слишком большой, всего восемь стражников. Еще троих – наёмников из других королевств – пришлось оставить во дворце. В таком деле на чужаков полагаться опасно. Впрочем, и на соотечественников Чисбур не очень рассчитывал. Если гномы будут сопротивляться, то и эти ничем не помогут – заклятие не позволит. Вся надежда на пару боевых роботов, грозно шествующих во главе отряда. Одним из них управлял сам король, другим – сенешаль.

Правда, Чисбур и Бан-Зайцль уже давно не появлялись на ристалищах, кое-что подзабыли и не могли воспользоваться многими новыми приемами. Так ведь и драться, не приведи господь, конечно, пришлось бы не с другими роботами, ведомыми опытной рукой бывалого рыцаря, а с живыми существами, слабыми и уязвимыми. Уж как-нибудь справились бы.

Стражники, поначалу выглядевшие неуверенно – никто и не помнил, когда в последний раз открыто выступали против гномов – при виде такой поддержки тоже заметно оживились.

– Правильно! – переговаривались они между собой. – Давно нужно было этих низкоср… на место поставить. Ишь чего удумали – королевскую дочку украсть!

Гномов в городе недолюбливали, и за глаза частенько обзывали разными обидными прозвищами. В том числе, намекавшими на маленький рост и непропорционально короткие ноги. Вскоре стражники дошли и до обсуждения их мыслительных способностей, но король одернул болтунов. Отряд приближался к дому, где жил представитель Комитета, и не стоило раньше времени выдавать свои намерения.

Однако кто-то уже успел предупредить Барина об опасности. Ворота представительства, обычно распахнутые настежь до позднего вечера, оказались заперты. От неожиданности Чисбур даже забыл остановить своего робота, и тот с почти колокольным звоном ударился в массивную створку из легендарного гномьего сплава фермопила. Остальные, в том числе и робот Бан-Зайцля, остановились сами, и теперь все вопросительно смотрели на короля. А король смотрел на своего робота. Тот совершал уже третью попытку пройти сквозь стену.

Поразмыслив, Чисбур решил его не останавливать. Так или иначе, а стучаться в ворота всё равно пришлось бы. И вряд ли другой способ принес бы лучшие результаты. Звук получился громкий, требовательный. К воротам представительства уже сбежались десятки любопытствующих, но, уяснив, что здесь затевается, поспешили отодвинуться подальше. С эльфийским заклятием лучше не шутить. Случалось, что оно не искало зачинщика беспорядков, а поражало всех присутствующих. Так что зеваки предпочитали если уж и наблюдать за сомнительным развлечением, то хотя бы с безопасного расстояния.

Да и смотреть пока было не на что. То ли гномьи уши настолько привыкли к лязгу метала, что уже не реагировали на него, то ли была еще какая-то причина, но за воротами никакого движения не угадывалось. И только когда король остановил робота, звенящую в ушах тишину нарушил скрип открываемого смотрового окна.

– Чего надо? – донеслось из густой бороды, показавшейся в проеме. – Никого пускать не велено.

– Да ты что, негодяй, короля не узнаешь? – возмутился сенешаль. – Открывай скорее, пока все в щепки не разнесли!