Код предательства

О! Кажется, нашёл! Евродверь с евротабличкой: Диана. Так и есть. Спальня. А за ней – она, моя любимая. Ох! Что-то аж дух перехватило. Неожиданно как-то. Не верится, что сейчас нужно просто нажать на ручку двери, и можно войти и увидеть её.

Так… Главное – не терять темпа. Разгрызаю капсулу, открываю дверь и – вперёд!

Нет. С капсулой нужно подождать. А вдруг Диана просто уехала в командировку? Или - задержалась в своём офисе? Или - решает свои деловые вопросы в ресторане с друзьями-бизнесменами за чашечкой лобстера?

А я тут заскакиваю к ней в спальню – здравствуйте, подушки!

Нет. Я тихонько надавливаю на ручку двери, она, разумеется, абсолютно бесшумно, открывается, и – делаю шаг в полумрак…

Да… Впереди в слабом желтоватом освещении большая кровать. И в ней кто-то спит. Я осторожно, на цыпочках, подхожу ближе.

Нужно ли добавлять, что я давно уже разулся и бесшумно подкрадываюсь в новых и очень модных носках?

Зубы – на капсуле.

Боже мой! Чудо!!! Она!!!!!

В тёплом свете ночной лампы, свободно раскинув руки – волосы в беспорядке, голые ноги чуть прикрыты простынёй – лежала моя Диана…

Восторг ты мой…

Мечта моих бессонных ночей…

Родинки… Да, ну, хоть на родинку ещё, была б ты менее прекрасной…

Пока ты спишь… Пока ты спишь, Диана, позволь скажу тебе то, о чём я всё время думал все эти десять лет? – Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя…

Я потом скажу тебе это ещё много раз, когда ты проснёшься, я буду говорить тебе это, повторять всю жизнь…

Всё. Ладно. Кусаю капсулу…

Нет. Ещё один взгляд.

Стоп. А что это рядом за холмик? Что это за груда постельных принадлежностей? Шевелится. Она ещё и дышит!

Вглядываюсь повнимательней – тень, плохо видно. Рядом определённо кто-то есть. Нет, мне не кажется. Рядом с Дианой, рядом с моей Дианой, укрытый отдельной простынёй, лежит мужик. И спит. Гад.

От потрясения я чуть не раздавил капсулу. Что в данной ситуации оказывалось совершенно не к месту.

Так… Мужик… Диана…

Что-то об этом я почему-то не подумал. Хотя – чему тут удивляться? Не сказать, что пустяки, но дело житейское. Нельзя жить на свете женщине без мужчины. А мужчине – без женщины.

Не ждать же Диане все десять лет, когда это я соберусь к ней приехать на верблюде предлагать руку и сердце…

Ну, что ж. Вариантов тут никаких. Мужика нужно мочить. Сейчас придушу его тут тихонько, оттащу к окошку, посплю с Дианочкой, а там видно будет.

Молился ли этот узурпатор перед сном?

Я уже размял пальчики, чтобы рывком, коротко крутануть ему шею. Чтобы всё быстро, чтобы не мучился. И чтобы Диану не разбудить.

Но что-то насторожило меня в его лице, которое так и оставалось скрытое тенью.

И в это время соперник мой во сне повернулся. Его волосатая рука бессовестно соскользнула на открытое бедро Дианы…

А лицо у неё совершенно счастливое…

Нет, вот тут самое время этого кобеля и замочить. И я уже изготовился. И… Замер…

Господи… Да это же… Я…

………………………………………………………………

Да… Тут очень длинная пауза возникла…

Да. Рядом с Дианой, положив ей руку на голое бедро, невинным сном младенца, спал я.

И мне было хорошо.

И, как и у Дианы, у меня было очень счастливое лицо.

И как это я сразу не обратил внимания, что волосатая рука – это моя рука?..

Главное всегда – никогда не спешить, ничего не делать сгоряча.

Жаль, конечно, что замочил охранника. Это же был мой охранник. Нужно будет завтра с Дианочкой посоветоваться, куда деть труп и кого бы из надёжных ребят подыскать на его место.

И – надо, наконец, зайти в музей Достоевского. Там, я слышал, работает интересный писатель Виктор Винчел.

Я давно хотел с ним познакомиться.

ТЁМНЫЕ АЛЛЕИ

Юлька Петракова. Мелкий серый воробышек на первом курсе Актюбинского пединститута. Кругом в тёплом сентябре поприходили на занятия накрашенные студенточки в мини и с разрезами до пояса макси. А Юлька – во всём простеньком, без изысков. Хотя и могла бы выделиться – папа зубной техник, мама – известная в городе на дому колдунья. Но – нет. Всё обыкновенное, слегка подростковое. Что, впрочем, выглядело вполне органично: всего семнадцать лет, росту чуть более полутора метров. Выдавали и все-таки выделяли Юльку из общего контингента глаза. Умные. Чёрные.

А я тогда в институте был уже «дедом». Третий курс, через год – учитель русского языка и литературы. Проходя как-то мимо Юльки и чуть не перецепившись, потому что маленькая и не заметил, я что-то отпустил в её адрес весёлое. Конечно, совсем не обидное, потому что девчонка, потому что, перецепившись через девчонку, можно использовать этот случай, чтобы познакомиться, сказать ей комплимент. Такой, чтобы улыбнулась. Я увидел умные глаза. Очень захотелось сказать что-нибудь необыкновенное. Сильно не напрягался. В двадцать лет идеи, мысли фонтанируют во все концы. Куда было Юльке деваться – она улыбнулась. Мы стали сразу разговаривать, будто знали друг друга тысячу лет. Любая точка, которой мы с ней касались в разговоре, оказывалась точкой соприкосновения. Мы будто сразу стали продолжать разговор, который только что, пару минут назад, прервался…

Так познакомились.