…Вот и перед Зигфридом на пустом корабле стояла Нерожденная, что уже жила и не знала, как живут на самом деле. Не моя мать. Моя мать сначала породила саму себя, а уж затем меня.
– Godan kvöld. Это я, – сказала Брюнгильда.
Одежда липла к ее телу, по волосам стекала вода, она замерзла, но не замечала этого. Зигфрид улыбался ей так же, как улыбался днем солнцу.
– Эй-эй, – произнес он. – А смею ли я, несчастный, спросить, что вы желаете здесь?
Вот этого Брюнгильда не могла объяснить ему. В отличие от Кримхильды, она не была в неведении относительно мира и мужчин. Она всегда знала, о чем идет речь, – даже без личного опыта знала, как это происходит. Подсматривала, как и все прочие, когда была маленьким ребенком. Вот только в юности сама никогда не находила того, кто показался бы ей ценным.
– Это и в самом деле чудо – видеть тебя здесь, благородная дама, – проговорил Зигфрид.
Брюнгильда улыбнулась.
– Какая улыбка! – воскликнул герой и улыбнулся в ответ. Как улыбался солнцу.
«Этого достаточно», – решила Брюнгильда. Она слегка привстала на цыпочки и бросилась к Зигфриду. Оба упали на палубу – Брюнгильда в попытке поцеловать Зигфрида, Зигфрид в попытке не сломать себе шею. Брюнгильде показалось, что слишком уж тяжело завоевывать любовь мужчины, намного тяжелее, чем она представляла. Она вновь попыталась поцеловать Зигфрида.
– Брюнгильда, – прошептал Зигфрид более понятливо.
– Да? – тихо отозвалась она и ухватилась за его пояс. И тут наконец он понял… – Это кто тут у нас? – Эти слова он говорил всем женщинам, выказывающим ему интерес и внимание.