Как же быстро забывается что-то, если есть причины позабыть.
Зигфрида отвели на корабль. Король поставил по всему берегу стражу, на случай если пустой корабль был всего лишь отводом глаз, по замыслу коварных врагов.
Стояла тихая, безветренная ночь, непривычная для островов. Считалось, что в безветренные ночи на охоту выходят духи земли – яростные существа, забирающие с собой невнимательных и юных.
А когда совсем стемнело, заухали совы в порту. И это было таким дурным предзнаменованием, что даже самые смелые и те испугались. В тишине безветрия снасти пустого корабля скрипели столь жутко, что в сердцах стражников воцарился ужас. А Зигфрид пел. Громко и весело пел он на своем пустом корабле. Затих он лишь тогда, когда за край борта уцепилась сначала одна, а затем и другая рука… А потом появилась Брюнгильда – мокрая и стучащая зубами от озноба и ночной прохлады. – Хо-ля-ля! – едва слышно произнес Зигфрид, – Это кто тут у нас? – Эти слова он говорил всем женщинам, выказывающим ему интерес и внимание. Но Брюнгильда… Он был действительно поражен и даже слегка смущен…
…Мне больно рассказывать о моей матери. Но я сделаю это, как делала она сама. Позднее, когда безумие уже прочно закралось в ее мысли, она сказала мне: «До того как узнала я твоего отца, я существовала, делала что-то и говорила, но я еще не родилась самой собой…»