Код Горыныча

Когда междоусобицы наконец закончены, царевич едет искать Белого Полянина, чтобы хоть посмотреть на легендарного богатыря, к славе которого апеллируют сестры. Кривая волчица приводит Ивана к шатру Полянина, а Полянин спит. После многодневной битвы договорился с Бабой-ягой устроить двенадцатидневное перемирие на сон. Царевич не решается будить Полянина и ложится спать рядом с ним.

Пока богатыри спят, в шатер по очереди прилетают три птицы, каждая вьется над Полянином и щебечет: «Проснись, Белый Полянин, убей Ивана-царевича, пока он не убил тебя». Хорошо, что утомленный битвой Полянин спит крепко, а царевич — вполглаза. Этих трех птиц царевич успевает поймать и убить, не разбудив Полянина.

Наконец Белый Полянин просыпается, и начинается между царевичем и Полянином честный бои, вовсе не основанный на взаимной неприязни, а просто имеющий целью установить, кто из двух богатырей сильнее. Побеждает Иван царевич. Полянин клянется быть Ивану младшим братом и почитать Ивана как отца. С этими словами богатыри обнимаются.

Царевич выясняет, что не просто так Полянин тридцать лет сражается с войском Бабы яги, а ради того, чтобы жениться на ее красавице дочке. Немедленно царевич берется для младшего брата своего Полянина дочку Бабы-яги добыть. Они вяжут бесконечно длинные ремни, и Полянин опускает Ивана в преисподнюю. Там, в преисподней, царевич видит, как Бабе-яге удается столько лет противостоять столь беспримерному богатырю, как Полянин. В преисподней работают портные, которые что ни кольнут иглой, получается казак с пикой, и сапожники, которые что ни ткнут шилом, получается солдат с ружьем. Иван убивает портных и сапожников. Баба-яга теряет возможность пополнять войско. Потом Иван убивает и Бабу-ягу, про которую известно, что, если ударить ее мечом одни раз, она умрет, а если ударить два раза, то умрет и оживет снова. Понятия о воинской доблести удерживают Ивана от применения избыточной силы. Он бьет Бабу-ягу мечом одни раз, и, несмотря на то, что отрубленная голова Бабы-яги просит рубить ее еще, Иван говорит, что одного удара достаточно.

Можно было бы подумать, что красавица дочь Бабы-яги прельстит царевича и тем посеет вражду между ним и Полянином. Но царевич совершенно благороден и ничуть не вероломен. Он отвозит невесту своему названому брату и только выспрашивает у девушки, нету ли на свете другой какой-нибудь красавицы. Оказывается, есть. Дочь Бабы-яги говорит, что дочь Змея красивее ее. Царевич отдает Ягишну Полянину, убивает Змея, берет в жены Змееву дочь, и в мире воцаряется всеобщее довольство и счастье.

Поразительна в этой сказке только роль царевичевых сестриц. Помните тех трех птичек, которые прилетали в шатер, когда царевич спал с Полянином бок о бок? Так вот это были сестры Ивана царевича. Вероятно, когда царевич был робким юношей, сестры нарочно ставили брату Полянина в пример, чтобы царевич искал дружбы великого богатыря. По-видимому, сестры нарочно подстраивали все так, чтобы царевич встретился с Полянином и Полянин царевича убил.

Но зачем? Сказка не дает ответа. За эту свою интригу сестры поплатились жизнью. Но ни царевичу, ни нам не понятно, ради чего девушки старались уничтожить того, кто о них заботился.

Дурные органы и хорошие

Троп (т. е. сюжетный кирпичик, из каковых кирпичиков складываются сказки) про живую и мертвую воду, встречается довольно часто. Рецепт применения живой и мертвой воды известен каждому с детства. Если богатырь убит, следует полить сначала мертвой водой его раны, отчего раны заживляются, а потом следует спрыснуть живой водой самого богатыря, и тот оживет.

В боевых условиях за живой и мертвой водой летает, как правило, ворон, и мы не знаем, куда он летает. Зато в мирной жизни за живой и мертвой водой старики, как правило слепые цари, отправляют своих детей, дабы от слепоты излечиться, и тут уж нам вполне известно, куда и как едут царевичи. Они едут к некоторой волшебной женщине: то ли Елене Прекрасной, чей портрет, к слову сказать, не менее полезная вещь, чем живая и мертвая вода, то ли к Соньке-богатырке, о происхождении которой мы можем только гадать.

Но вот вопрос: почему недостаточно живой воды? Почему русская сказка не придумала панацеи, волшебного эликсира, столь распространенного в западноевропейских мифологиях, и разделила целительный эликсир на две составные части — добрую и злую, живую и мертвую?

Рискнем предположить, что как сказка состоит из тропов, каждый из которых существует сам по себе и способен кочевать из сказки в сказку, так и человеческое тело в сознании русских сказителей состоит из органов, существующих самостоятельно. Есть множество примеров того, как смотрели вне человека вырезанные из человека глаза или открывала заговоренную дверь отрубленная у человека рука.