Кочевая жизнь в Сибири

Путешественник, никогда прежде не видавший арктического лета и привыкший думать о Сибири как о стране вечных снегов и льдов, не может не удивляться внезапному и удивительному расцвету животной и растительной жизни и стремительному переходу от зимы к лету в течение двух-трёх недель июня. Ещё в начале июня в окрестностях Гижиги можно путешествовать на собачьих упряжках, а к концу того же месяца все деревья уже покрыты листвой, а берега рек и высокие места пестрят лютиками, валерианой, лапчаткой, багульником и первоцветами. Столбик термометра в полдень часто достигает 20°С в тени. Весны в обычном понимании этого слова вообще нет. Исчезновение снега и появление растительности происходят практически одновременно, и хотя тундра продолжает некоторое время удерживать, как губка, воду, она быстро покрывается цветами, не оставляя никаких следов долгой, холодной и такой недавней зимы. Менее чем через месяц после схода снега в том году я собрал на небольшой равнине около устья реки Гижиги более шестидесяти видов цветов. Животная жизнь всех видов появляется также быстро. Задолго до того, как лёд исчезнет в заливах вдоль побережья, перелётные птицы в огромном количестве начинают прибывать со стороны моря. Бесчисленные виды уток, гусей и лебедей, многие из которых неизвестны американским орнитологам, роятся в каждом, даже самом маленьком водоёме. Чайки, ястребы и орлы беспрестанно кричат в устьях многочисленных ручьёв, а скалистые берега моря буквально кишат миллионами красноклювых тупиков, строящих свои гнезда в расщелинах и на выступах самых неприступных скал. Кроме этих птиц, есть ещё много других, которые не живут такими большими колониями и потому привлекают меньше внимания. Среди них встречаются ласточки, воро́ны, во́роны, сороки, дрозды, ржанки, куропатки и разновидность фазановых, известная русским как тетерев. Насколько мне известно, здесь можно встретить только одну певчую птицу, это вид овсянки, который часто встречается на сухих травянистых равнинах вблизи русских селений.

Гижига, где мы временно разместили свою штаб-квартиру, представляла собой небольшое селение из пятидесяти или шестидесяти обычных бревенчатых домов, расположенное на левом берегу реки Гижига, в восьми или десяти милях от залива. Селение это был в то время одним из самых важных и развивающихся на побережье Охотского моря и контролировало всю торговлю этой части Сибири от Анадыря до Охотска. Здесь была резиденция местного исправника и торговых контор нескольких русских купцов. Гижигу ежегодно посещал казённый пароход и несколько торговых судов, принадлежащих крупным американским компаниям. Её население состояло главным образом из сибирских казаков и потомков ссыльных из центральной России, имевших относительную свободу в качестве компенсации за их изгнание. Как и у всех других оседлых жителей Сибири и Камчатки, их существование зависело главным образом от рыбы, но так как места эти изобиловали дичью, а климат и почва в долине реки Гижиги позволяли выращивать некоторые стойкие сорта овощей, то их жизнь, несомненно, было гораздо лучше, чем в самой России. Они были совершенно свободны и могли распоряжаться своим временем. Служили они по своему усмотрению, зимой обычно нанимаясь с собачьими упряжками к русским торговцам. Они зарабатывали достаточно денег, чтобы обеспечить себя простыми предметами роскоши, такими как чай, сахар и табак, на весь год. Как и все жители Сибири, да и вообще все русские, они чрезвычайно гостеприимны, добродушны и услужливы, что немало способствовало нашему комфортному времяпровождению в течение долгих месяцев, которые мы вынуждены были проводить в их селении на краю света.