Кобзарь. Стихотворения и поэмы

Рифма у поэта подчас небрежна, но, конечно, не небрежностью объясняются такие созвучия, как «вечеряти — в очеретi), как сложная «песенная» рифма «калино моя — поливаная»… Примеры эти свидетельствуют, наоборот, о признанном теперь всеми большом, сознательном мастерстве. Мастерство это было поставлено на службу тому великому делу, каким Шевченко считал дело поэта.

IV

В одном из стихотворений, написанных после ссылки, которая надломила физически, но не поколебала духовно великого поэта Шевченко обращается к своей музе:

В ночи,
И днем, и в утреннем тумане
Ты надо мной витай, учи,
Учи не лживыми устами
Вещать лишь правду в наши дни.

Говорить правду — в этом видел Шевченко неотъемлемое право и высокую обязанность поэта. И этому завету он был верен всю жизнь.

Мятежный и страстный дух Шевченко нелегко укладывается в какие бы то ни было рамки. Нам кажется бесспорным, что между Шевченко до 1847 года (года ссылки), когда вращался он в кругу «кирилло-мефодиевцев» — Кулиша, Костомарова и других, во многом уже тогда ожесточенно споривших с бунтарем Тарасом (он страстно призывал к восстанию во имя освобождения народа), а впоследствии неуклонно отходивших вправо, — и Шевченко 1857–1861 годов, когда состоялось идейное сближение поэта с Добролюбовым, Чернышевским и другими представителями передовой русской мысли, есть большая разница. Впрочем, эволюция мировоззрения Шевченко в сторону последовательной революционности и широкого интернационализма началась, как это отмечал Франко, в начале 40-х годов, когда еще слышались в России отзвуки декабрьского восстания. В годы ссылки революционность Шевченко, все большее внимание его к социальным проблемам не только не притупились, а, наоборот, явно окрепли.

Вся жизнь его и все его творчество подчинены одной центральной идее. Эта идея — верность народу, ненависть ко всякому гнету и произволу, деятельная любовь к отчизне. Служил Шевченко этой идее своим огненным словом. О силе слова как оружия говорил он ясно и четко:

Возвеличу
Рабов и малых и немых!
Я стражем верным возле них
Поставлю слово…

Следует отметить, что Шевченко — один из творцов современного литературного украинского языка — не раз обращался и к языку русскому и что не только количественно большая часть его творческого наследия (проза, две поэмы, отрывок драмы), но и совершенно интимный его дневник («Журнал») написаны по-русски. Мимо этого факта нельзя пройти. Нельзя вместе с тем не заявить со всей решительностью, что поэт сильнее всего выражает себя тогда, когда пишет на родном языке.

Три дара было отпущено Шевченко щедрой природой: дар певца, дар художника, дар писателя — поэта и прозаика.

Именно как художник обратил на себя внимание интеллигентных современников крепостной ученик малярного дела, сын бедного украинского крестьянина, по воле помещика попавший в Петербург, — именно дар художника открыл ему доступ в круг передовых людей того времени, помогших юноше получить образование и добившихся выкупа его из крепостной зависимости. Значение Шевченко как живописца, рисовальщика, гравера само по себе могло бы обеспечить ему почетное место в истории искусства.

Современники, помнившие шевченковское исполнение народных песен, утверждают, что ничего подобного они не слыхали. С этой оценкой, правда, несколько расходится высказывание Тургенева, а тем более впечатление от шевченковского пения, высказанное мракобесом Аскоченским. Однако Тургенев относился к великому поэту доброжелательно, но с некоторой предвзятостью… Про Аскоченского и говорить нечего… Музыковеды наших дней, на основании высказываний Шевченко в его «Дневнике» и повестях и на основании того, как он словесно передает свои ощущения от музыки, говорят, что и в этой области поэт был глубоко одарен и имел обширные, хотя и не систематические познания. Но прежде всего как поэт вошел Тарас Шевченко в историю нашей и мировой культуры, как поэт снискал он себе бессмертие. Вместе с тем надо отметить, что элементы живописи и особенно музыки чрезвычайно сильны в его творчестве. Не назовешь ведь иначе как великолепной живописной панорамой его «Сон» («Горы мои высокие…»).

Певучесть шевченковского стиха изумительна, — недаром творчество его привлекло и привлекает множество композиторов.

В своей поэтике, в своем стиле, в своем мироощущении прошел Шевченко путь, характерный для XIX столетия вообще, — от романтики к реализму. Отмечу, между прочим, что этот тонкий и нежный мастер слова, знавший и употреблявший самые ласковые оттенки его, не скупился на весьма резкие, даже бранные выражения по адресу врагов, шокировавшие многих «эстетов», и выходило это у «мужицкого» поэта вполне естественно и художественно убедительно.