Кнут и пряник

Вторая проблема заключалась в их с комсомолкой будущем, контуры которого уже вырисовывались. Похоже, генерал и ученый спелись, подружились и пришли к одному мнению по вопросу использования посланников. Программа "исцеление в обмен на содержание", ага. Может быть, Илью попросят кого-нибудь наказать, если потребуется. Вообще-то Илья примерно такое будущее себе и представлял. Вот только себя он видел никак не подчиненным придатком к исцеляющей страждущих Наде. Кроме того, их с посланницей союз сегодня явно пытались расколоть и ими манипулировать. Что с этим прикажете делать? Ответа пока нет. Но делать что-то надо и делать быстро.

Илья поежился от налетевшего с реки ветра и оглянулся на горящие окна бара на третьей палубе. Там сейчас тепло, а человек слаб…

Решение пришло после третьих по счету ста грамм водки под томатный сок и сухарики. Простое и понятное, как только он об этом раньше не догадался? Нужно пожелать чего-нибудь такого, чтобы доказать всем, что с ним, посланником боли, тоже надо считаться. Но при этом не задеть случайно невиновного человека. Что бы такого придумать? Илья вспомнил Марчика и осклабился за столиком. Все ясно.

Комсомолка еще не спала. Дожидаясь Илью, девушка читала в кровати какую-то книжку в мягкой обложке.

– Надя, есть идея, – с порога сказал Илья, закрыв дверь каюты. Парень осторожно подошел к своей кровати и лег в нее, стараясь не дышать в сторону девушки. – Я задумал два желания. Одно ударит по мне, другое по тебе, но, думаю, мы выдержим. Нам надо заявить о себе. Ты же слышала сегодня этих старых перестраховщиков? Так мы каши не сварим, будем у них вечно на побегушках.

– Да, Илья, слушаю, – внимательно посмотрела на него Надя.

– Желание первое, твое. Подтверждаю я. С завтрашнего утра в России все военнослужащие армии и полиции, получившие ранения в схватке с бандитами или от врагов на войне за последние пятнадцать лет, излечиваются от своих ран. Ударит сильно, но не думаю, что их будет больше чем онкологических больных. Выдержу. Нет у меня полной уверенности в нашем генерале. Поэтому люди в погонах все вместе как каста должны быть нам если не друзьями, то как минимум не врагами.

– А второе желание?

– Очень простое. Накажем явных кровососов, раз уж нам дана такая возможность. Только я его сложно сформулирую, чтобы случайно не задеть невиновных. Пусть с завтрашнего утра в России у тех, кто из жадности отбирает для себя лично у людей последний кусок хлеба, лишая их средств к самому существованию, заболит голова. И уже не проходит. Вряд таких явных отморозков будет много, зато это по небу напишут, нам пиар… Надя?

Девушка резко побледнела и упала головой на подушку, замерев в неловкой позе. Илья бросился к ней, стал щупать пульс…

– Все нормально, – очень слабым голосом сказала посланница, с трудом открыв глаза. – Я подтвердила. Оклемаюсь теперь…

– Да сколько же этих упырей? – удивился Илья. – Тысячи что ли? Ладно, желай ты.

– Может не надо, Илюша?

– Надо. Пропустим завтра экскурсию в Тверь, ничего страшного – алкоголь продолжал играть в голове парня. – Подожди, я только в койку лягу.

– Илья дождался серой зоны подтверждения желания и твердо сказал "да". После чего как в первый раз на несколько минут потерял сознание.

Теплоход плыл по ночной реке, приближаясь к Твери и унося в себе двоих обессиленных посланников. А в Москве уже немного привыкшая к этому зрелищу публика, задрав головы читала выступающие на небе огненные буквы.

– Илья, я думаю, что нам больше не о чем разговаривать, – вещал генерал, стоя в каюте между двумя койками, прямо над головой лежащего с закрытыми глазами парня. Доктор, сидя рядом с ними на единственном стуле, отпаивал лежавшую в соседней койке Надю теплым чаем из термоса, периодически скармливая маленькой комсомолке кусочки шоколадки. Все лучшее женщинам и детям, правильно. Все звездюли – Илье.

– Все, завтра прибываем в Москву и расходимся, – продолжал злиться Валентин Геннадьевич. – Живите сами как хотите, делайте что хотите. Я вас не сдам, но и помогать больше не буду.

– Да что случилось-то? – слабым голосом спросил Илья, решив прикинуться дубом.

– Что случилось? Ты что, не помнишь, что вчера желал? Совсем пьяный был что-ли?

– Все я помню. Я не понимаю вашего возмущения. Вы против исцеления раненых солдат и полицейских? Или вам жалко упырей отбирающих у людей последнее? Обычных воров и убийц я не трогал.

– Причем здесь это? – Махнул рукой генерал. – Дело в другом. Мы, все вчетвером, команда, или мы с Сергеем Никифоровичем просто ваша обслуга? Если команда, то будьте добры с нами советоваться, при принятии таких важных решений. Если же ты, Илья, решил что мы твои слуги, то давай, до свиданья. Спасибо тебе за дочь, но на подобных условиях я с тобой дело иметь не буду.

– Почему вы нападаете на одного Илью? – попыталась защитить парня Надя. – Я подтверждала его желания.