Кнут и пряник

– Среди которых множество самых разных людей, – продолжил генерал. – Например, солдаты, выполнявшие приказы по защите страны. Водители, которые совершили наезд на пешехода в ситуации, когда избежать этого было совершенно невозможно. Есть множество всяких несчастных случаев, когда убийство человека человеком произошло совершенно случайно, по стечению обстоятельств. А иногда – когда оно было оправдано и спасло множество жизней. Илья, нельзя карать убийц всем скопом, каждый случай суд должен разбирать отдельно.

– Ладно, убийц тоже не трогаем, – сказал Илья. – Получается, мой дар боли совершенно бесполезен? Потому что для каждой категории плохишей всегда найдутся смягчающие и оправдывающие обстоятельства? И лишь лечить можно всех подряд и с легким сердцем?

– Этого я не говорил, – возразил ему Валентин Геннадьевич. – При точечном применении твой дар бесценен. Но махать шашкой как Тарас Бульба, рубя в капусту всех встречных и поперечных, тебе Илья никак нельзя. Я приведу такую аналогию. Представь себе, что где-то по недомыслию проектировщика построили дом на пятьсот жильцов, в котором сделали лишь два сортира. В итоге они оба ужасно выглядят и вечно заняты, а в коридорах и на улице вокруг дома попахивает сам знаешь чем. Решит ли проблему чистоты в доме ужесточение наказания жильцов за отправление естественных надобностей в ненадлежащем месте? Или надо проект дорабатывать и сортиры строить? Твой дар – это дар наказания Илья. В нашем, увы, несовершенном мире.

– Понятно. Это я и хотел узнать. Никаких попыток вмешательства мне делать нельзя, потому что любое вмешательство лишь ухудшит ситуацию, – сделал вывод Илья. – Что же, пусть так. У меня к вам больше вопросов нет.

– Мне не нравиться то, как ты это говоришь. Илья если ты что-то задумал…

– То я с этим как-нибудь сам разберусь, – ответил генералу парень. – Все нормально Валентин Геннадьевич, мы просто разговариваем. Кстати, всех людей в вашем списке Надя исцелила.

– Вот это просто замечательно, – довольно сказал полицейский. – И все-таки… Надя, а ты что думаешь, по поводу нашего с Ильей разговора. Или опять "все будет, как Илья скажет"?

– Почему же, у меня есть свое мнение, – не стала отмалчиваться комсомолка. – Я в вашем мире недавно, но я вижу, чем он отличается от моего. У нас нет ста видов колбасы в магазинах, и машин поменьше. Нет таких мощных компьютеров. Но зато у нас есть научная база на Луне, а у вас ее нет. И, как я понимаю, уже никогда не будет. У вас развалили СССР и снова развели буржуев, а у нас нет. У нас государство для народа, а у вас наоборот. И знаете, почему так? Потому что мы не боялись бороться за лучшую жизнь, хотя допускали и допускаем ошибки. А вы боитесь. Ваша философия – ничего не трогай, чтобы ничего не случилось. Вы от борьбы отказались, хотите только потреблять.

– Надя, ты же все не так понимаешь, – горько покачал головой Сергей Никифорович, – что у тебя в голове, боже мой…

– Илья называл это "совковой пропагандой". Пока я ему не запретила произносить эти слова. Так вот, как бы вы это не называли, я своих взглядов менять не буду. Но я понимаю, что это другой мир и что я могу ошибаться. И единственный человек, которому я здесь доверяю, сидит рядом со мной. – Надя взяла Илью за руку. – Поэтому мой ответ не изменился: я сделаю так, как Илья скажет. Если это не будет противоречить моим принципам, конечно.

– Суровый манифест, ничего не скажешь – развел руками генерал. – Знаешь, что Никифорович, – обратился он к доктору, – оставим лучше еще раз молодых в одиночестве. У них как-никак свадебное путешествие. Кроме того нам всем есть над чем подумать. Вы не против? – повернулся он к Илье с Надей.

– Нет, конечно. Спокойной ночи и до завтра, – сказал Илья, вставая из-за стола.

– Спокойной ночи, – вежливо попрощалась комсомолка.

– Куда сейчас, в каюту? – с затаенной надеждой спросил Надю Илья.

– Да, я наверное прилягу, – девушка покраснела так, что это было заметно даже в сумерках. Только давай больше сегодня не будем. У меня болит сильно.

– Само собой разумеется, – тут же ответил парень. – Завязали. Надь, ты не будешь против если я на носу немного постою, на реку полюбуюсь? Первый раз в жизни на теплоходе плыву.

– Конечно, Илюша, – улыбнулась ему девушка. – Только не очень долго, я буду тебя ждать.

Проводив комсомолку в каюту, Илья вышел на палубу и облокотился о бортик теплохода, глядя на черную в темноте воду и проплывающие мимо редкие береговые огни. Сегодняшний день давал обильную пищу для размышлений.

То, что произошло сегодня между ним и Надей, было логично и правильно. Деваться им друг от друга некуда, чего уж там. Кроме того, Надя ему нравилась, он за нее очень переживал, ему было сегодня хорошо с ней. Теперь они муж и жена? Хорошо, пусть так. Илья будет ей верным мужем, другом и напарником, он не предатель. Вот только любят ли они друг друга по-настоящему? Хороший, блин, вопрос… Ответить на него строго положительно Илья не мог ни в отношении себя, ни в отношении Нади.