– Дорогая Варвара Сергеевна, – вдруг приторно-ласково произнесла заведующая бальнеолечебницей, – ты брешешь. Ну, давай колись, мерзавка. Я буду задавать вопросы, хочу услышать короткие ответы. О’кей?
Маффи поднял хвост и тихо пукнул. Я чуть не скончалась от запаха и попыталась оторвать морду пагля от мяса. Куда там! Пес работал челюстями, напоминая снегоуборочный комбайн, можно было подумать, его не кормили год. Я постаралась задержать дыхание. В любой ситуации всегда есть положительная и отрицательная стороны. Неприятно, что сейчас приходится сидеть в чане в компании с пукающим Маффи. Но, с другой стороны, пока собака ест, она молчит, и Лидия не подозревает, что ее беседу с Николаевой слышат чужие уши. Надеюсь, фарша хватит до того момента, как Зимина уйдет.
Маффи снова испортил воздух. Не знаю, так ли ужасно воняет скунс, как описывают, но от пагля смердело нестерпимо.
– Поняла? Вопрос – ответ! – повторила Лида. – Говори коротко, четко. Ты открыла шкаф?
– Да, но…
– Никаких подробностей! – вскипела Зимина. – Вопрос – ответ. Смотри на мясорубку! Решила пошуровать у меня в гардеробе?
– Нет, нет, я…
– Не ври!
– Да. Я хотела только глянуть.
– Ничего конкретного не искала?
– Нет, нет!
– Любопытство замучило?
– Ну… да.
– Начала перебирать вешалки?
– Да.
– Уронила платье?
– Юбку.
– И что?
Молчание.
– Отвечай! – потребовала Лидия.
– Коротко не получится, – всхлипнула бабка.
– Ладно, вещай.
– Когда я ее поднимала, оперлась рукой о дно шифоньера, оно сдвинулось.
– Не ври.
– Правду говорю. Задергалось оно.
– Само не могло приоткрыться.
– Я на кухне ножичек взяла, поддела им, – заныла старуха, – думала… э… ну… непорядок там, починить надо.
– Заботливая какая, – издевательски заметила Лида. – И что увидела?
– Губки для душа, – захныкала Николаева, – розовенькие, красивые, в прозрачных упаковочках. Много их, больше тридцати штук.
– Ишь ты, пересчитала. Дальше.
– Взяла две штучки, – еле слышно призналась Варвара, – остальные распределила аккуратненько, чтоб незаметно было, что их на чуток меньше стало. Подумала, вы на Пасху знакомым оптом сувениры приобрели. Сейчас не хватитесь, в конце апреля дарить соберетесь, Пасха-то в нонешнем году поздняя. Я вне подозрений буду, ведь не бываю у вас. Ну, как-то так мыслилось.
– Отлично, – медленно произнесла Лида, – сама ты губкой не пользовалась, как я понимаю.
– Пожалела красоту, – застрекотала Варвара Сергеевна. – Любоваться на такое надо, а не в ванну швырять. Умеете вы, Лидочка, прекрасные вещи выбирать. И хозяйка замечательная, экономная, берете гуртом, не поодиночке, оно ж дешевле.
Лида засмеялась.
– Да, сувенир знатный. И куда ты ворованное дела?
– Одну губочку Тамарке подарила, соседке, – заканючила Варвара. – От чистого сердца преподнесла.
Маффи свалился на бок и засопел. Похоже, съеденный фарш убаюкал пагля. Одна беда, даже во сне собака продолжала пукать, кислорода в кастрюле практически не осталось. А Лидия как будто не собиралась завершать беседу, молча слушала Николаеву, которая рассказывала о своем намерении отсудить избу у Надежды назад. В конце концов Зиминой надоела эта история.
– Так. Ты решила сделать соседку свидетельницей того, что знахарка плохо относится к бывшей хозяйке дома, нарушает договор, не дает тебе денег, и отправилась к Тамарке с подарком. Верно?
– Да, – подтвердила Варвара. – Задобрить ее решила.
– А где вторая губка? – гаркнула заведующая бальнеолечебницей.
– У меня в спальне, – зачастила бабка, – на трюмо для красоты поставлена. Любуюсь каждый день, глаз оторвать не могу.
– Жаль, ты ее не использовала! – в сердцах воскликнула Лидия.
– Разве можно этакое чудо испоганить? У меня мочалка есть, нашла ее в мусоре, совсем почти новая… – зачастила уборщица.
– Заткнись! – оборвала ее Зимина. – Слушай меня внимательно. Ты сейчас рысью поскачешь в свою убогую нору и вернешь мне украденное. Времени даю полчаса. Лети мухой, иначе плохо будет. И если кому про губку растреплешь, я тебе сначала язык отрежу, а потом за решетку посажу за воровство. Ну, время пошло!
Раздался звук быстрых шагов, затем стук двери. До меня донеслось тихое попискивание кнопок мобильника.