— Твое желание исполнилось, — хорошо поставленным голосом провозгласил человек с трона. — Миледа!
Однако, они тут все актеры. Если бы что-то подобное постарался выдать я, услышали бы только рядом стоящие. Или пришлось бы орать. А человек просто говорил — немного пафосно, но положение, как говорится, обязывает.
Усталое лицо девушки просияло. Дрыканообразные согнулись в поклоне, царственная ладонь опустилась на макушку девушки.
— Беззаботное детство кануло в вечность. Пришло время и бремя обязанностей.
Девушка пугливо кивнула:
— Я знаю закон.
— Что тебе предстоит?
— Остаться во дворце. Служить словом и делом.
— До каких пор?
— Пока не придут новые равные.
— Хорошо. — Лысо-седая голова величаво склонилась с бесконечной, как Вселенная, доброжелательностью во взоре. — Миледа! Отныне и вовеки веков, да пребудет так.
Девушку увели в левый глубинный коридор. Пришла наша очередь на аудиенцию. Гладко тесанный каменный пол почти не разносил звука шагов. Дрыкан бухнулся на колени, лбом в пол и распростерши руки:
— Пребудь в веках и поколениях, Великий Фрист, Святой и Вечный!
— Встань, — поморщился сидевший, явно уставший от славословия.
Вождь, старейшина, правитель-управитель, жрец, божество? Судя по отношению к нему, все в одном лице. Фараон. Обожествленный царь.
— Говорун? — осведомилось его величайшество, пристально вглядываясь в меня.
— Он. — Приподнявшийся Дрыкан вновь поклонился в пол.
— Говоришь? — не обращая на него внимания, спросил меня Вечный Фрист.
— И говорю тоже.
— С детства?
— Мама с папой научили.
— Неужели?
Чужой щупающий взгляд скрупулезно пробежал по моему телу. Я поежился. С губ сорвалась давно мучившая просьба:
— Можно дать мне какую-нибудь одежду?
— Нет.
— Любую тряпку, чтоб прикрыться. Мне неудобно.
Фрист повернулся к Дрыкану:
— Его я видел за работой в поле и на бревнах?
— Его. Я несколько раз уточнял. Специально оставили с повязкой.
Правитель повернулся ко мне.
— Тебе не нужна одежда.
Я возразил:
— Нужна. Меня ее лишили.
— Кто?
— Стая. Человолки. Мне пришлось жить с ними некоторое время.
— Смешные слова. Но смысл понятен. Скажу так: ты обманываешь.
— Нет!
— И сам обманываешься, — остановила меня поднятая ладонь, взметнувшая за собой парус широкого рукава. — Потому что вопрос надо ставить по-другому. Одежды тебя лишили не «кто», а «что». А именно — обстоятельства непреодолимой силы. Так?
— Точно!
Уголки старческих глаз собрались хитрыми ветвистыми кустиками.
— Значит, однажды между жизнью и одеждой ты выбрал жизнь. Считай, что снова перед тем же выбором. Хранитель.
— Да, Вечный Фрист? — откликнулся на новое для меня слово Дрыкан.
— Можно сжечь ровза одетым?
— Вам решать. Насколько я знаю, прямого запрета нет.
Фрист обернулся ко мне:
— Продолжим разговор в натуральном виде или пойдешь с Дрыканом на костер, но зато одетым?
— Продолжим, — буркнул я.
— Заскоки были? — Фрист вновь смотрел на Дрыкана.
— Только говорливость. В остальном спокоен, умерен, терпелив.
— Хорошо. Идите.
Взмах правительственной руки отпустил хранителя с приведшими меня стражниками. Остались те, что стояли в глубине расходящихся тоннелей. Теперь их луки смотрели на меня. Одновременно все. Любое неверное движение будет последним. И плевать, что наконечники каменные. Мне, дитю технологий двадцать первого века, хватит.
Царственный старик облокотился на один подлокотник, подпер подбородок рукой:
— Расскажи о твоем мире. Что там сейчас.
Судя по принятой позе, он собирался слушать долго.
— То есть, как было раньше, вы знаете?
— Я Вечный Фрист. Если даже забуду что-то, письмена напомнят.
— Можно на них взглянуть?
— Зачем?
— Интересно.
Чисто выбритое лицо божка-троновладельца расплылось в ухмылочке:
— Еще скажи, что можешь читать.
— Могу.
— Если не сможешь, тебя сожгут на костре.
— Рискну.
Фрист покачал головой:
— Смелый мальчик. Но даже хранители могут видеть письмена лишь под моим надзором.
— Я не говорю, что хочу без надзора.
— Ты опасен. От хранителей я письмена защищу. Чего ждать от тебя, не знаю.
— Я не опасен. Хранитель же сказал: спокоен, умерен, терпелив.
— Посмотрим. Я не настолько знаю ровзов, чтобы доверять во всем.
— Я не ровз.
— Если человек одет как ровз, ходит как ровз, на равных общается с другими ровзами, то логика настаивает, что он тоже ровз.
— Хранитель Дрыкан недавно говорил: не всегда верь глазам.
— Хранитель Дрыкан — дурак.
Любопытное заявление. Почему дурака держат на столь высокой должности?
Знание истории подсказало ответ: меньше шансов, что подсидит или устроит переворот. У большинства сильных правителей окружение — ничтожества. Потому что стадо баранов под управлением льва всегда одолеет львов под руководством барана. Старая истина.
— Кстати, почему — хранитель? — спросил я.
— Мы все хранители. Все наше племя. Единственные оставшиеся хранители на земле.
— Хранители чего?
— Последнего завета.
Ветхий и Новый знаю, о последнем не слышал.
— В чем он заключается?
Помедлив, Фрист указал рукой в пол:
— Садись, как тебе удобно.