Книга вторая. Как я был волком

— Твое желание исполнилось, — хорошо поставленным голосом провозгласил человек с трона. — Миледа!

Однако, они тут все актеры. Если бы что-то подобное постарался выдать я, услышали бы только рядом стоящие. Или пришлось бы орать. А человек просто говорил — немного пафосно, но положение, как говорится, обязывает.

Усталое лицо девушки просияло. Дрыканообразные согнулись в поклоне, царственная ладонь опустилась на макушку девушки.

— Беззаботное детство кануло в вечность. Пришло время и бремя обязанностей.

Девушка пугливо кивнула:

— Я знаю закон.

— Что тебе предстоит?

— Остаться во дворце. Служить словом и делом.

— До каких пор?

— Пока не придут новые равные.

— Хорошо. — Лысо-седая голова величаво склонилась с бесконечной, как Вселенная, доброжелательностью во взоре. — Миледа! Отныне и вовеки веков, да пребудет так.

Девушку увели в левый глубинный коридор. Пришла наша очередь на аудиенцию. Гладко тесанный каменный пол почти не разносил звука шагов. Дрыкан бухнулся на колени, лбом в пол и распростерши руки:

— Пребудь в веках и поколениях, Великий Фрист, Святой и Вечный!

— Встань, — поморщился сидевший, явно уставший от славословия.

Вождь, старейшина, правитель-управитель, жрец, божество? Судя по отношению к нему, все в одном лице. Фараон. Обожествленный царь.

— Говорун? — осведомилось его величайшество, пристально вглядываясь в меня.

— Он. — Приподнявшийся Дрыкан вновь поклонился в пол.

— Говоришь? — не обращая на него внимания, спросил меня Вечный Фрист.

— И говорю тоже.

— С детства?

— Мама с папой научили.

— Неужели?

Чужой щупающий взгляд скрупулезно пробежал по моему телу. Я поежился. С губ сорвалась давно мучившая просьба:

— Можно дать мне какую-нибудь одежду?

— Нет.

— Любую тряпку, чтоб прикрыться. Мне неудобно.

Фрист повернулся к Дрыкану:

— Его я видел за работой в поле и на бревнах?

— Его. Я несколько раз уточнял. Специально оставили с повязкой.

Правитель повернулся ко мне.

— Тебе не нужна одежда.

Я возразил:

— Нужна. Меня ее лишили.

— Кто?

— Стая. Человолки. Мне пришлось жить с ними некоторое время.

— Смешные слова. Но смысл понятен. Скажу так: ты обманываешь.

— Нет!

— И сам обманываешься, — остановила меня поднятая ладонь, взметнувшая за собой парус широкого рукава. — Потому что вопрос надо ставить по-другому. Одежды тебя лишили не «кто», а «что». А именно — обстоятельства непреодолимой силы. Так?

— Точно!

Уголки старческих глаз собрались хитрыми ветвистыми кустиками.

— Значит, однажды между жизнью и одеждой ты выбрал жизнь. Считай, что снова перед тем же выбором. Хранитель.

— Да, Вечный Фрист? — откликнулся на новое для меня слово Дрыкан.

— Можно сжечь ровза одетым?

— Вам решать. Насколько я знаю, прямого запрета нет.

Фрист обернулся ко мне:

— Продолжим разговор в натуральном виде или пойдешь с Дрыканом на костер, но зато одетым?

— Продолжим, — буркнул я.

— Заскоки были? — Фрист вновь смотрел на Дрыкана.

— Только говорливость. В остальном спокоен, умерен, терпелив.

— Хорошо. Идите.

Взмах правительственной руки отпустил хранителя с приведшими меня стражниками. Остались те, что стояли в глубине расходящихся тоннелей. Теперь их луки смотрели на меня. Одновременно все. Любое неверное движение будет последним. И плевать, что наконечники каменные. Мне, дитю технологий двадцать первого века, хватит.

Царственный старик облокотился на один подлокотник, подпер подбородок рукой:

— Расскажи о твоем мире. Что там сейчас.

Судя по принятой позе, он собирался слушать долго.

— То есть, как было раньше, вы знаете?

— Я Вечный Фрист. Если даже забуду что-то, письмена напомнят.

— Можно на них взглянуть?

— Зачем?

— Интересно.

Чисто выбритое лицо божка-троновладельца расплылось в ухмылочке:

— Еще скажи, что можешь читать.

— Могу.

— Если не сможешь, тебя сожгут на костре.

— Рискну.

Фрист покачал головой:

— Смелый мальчик. Но даже хранители могут видеть письмена лишь под моим надзором.

— Я не говорю, что хочу без надзора.

— Ты опасен. От хранителей я письмена защищу. Чего ждать от тебя, не знаю.

— Я не опасен. Хранитель же сказал: спокоен, умерен, терпелив.

— Посмотрим. Я не настолько знаю ровзов, чтобы доверять во всем.

— Я не ровз.

— Если человек одет как ровз, ходит как ровз, на равных общается с другими ровзами, то логика настаивает, что он тоже ровз.

— Хранитель Дрыкан недавно говорил: не всегда верь глазам.

— Хранитель Дрыкан — дурак.

Любопытное заявление. Почему дурака держат на столь высокой должности?

Знание истории подсказало ответ: меньше шансов, что подсидит или устроит переворот. У большинства сильных правителей окружение — ничтожества. Потому что стадо баранов под управлением льва всегда одолеет львов под руководством барана. Старая истина.

— Кстати, почему — хранитель? — спросил я.

— Мы все хранители. Все наше племя. Единственные оставшиеся хранители на земле.

— Хранители чего?

— Последнего завета.

Ветхий и Новый знаю, о последнем не слышал.

— В чем он заключается?

Помедлив, Фрист указал рукой в пол:

— Садись, как тебе удобно.