Книга странствий

Они настолько жестоки, что не уважают старость и не щадят детей. Проливать кровь для них все равно что проливать воду, и человеческое тело считается [у них] за кучу дерьма; и не только по отношению к одному народу, но и по отношению ко всем христианам и прочим людям пылают жаждой истребления. Они употребляют человеческое мясо и львиное, как поджаренное, так и вареное, и делают это когда по причине необходимости, когда ради забавы, когда ради устрашения испуга тех людей, которые услышат об этом. Истребляя людей, они радостно завывают, и от многочисленности убийств душа их чудным образом наполняется удовлетворением. Так было в Персии, когда они взяли город или крепость у подножия Каспийских гор, которая зовется Дербент, и, схватив всех его жителей, отрезали уши мертвым и непокорным, и две быстрые лошади с этими ушами, замоченными в уксусе, с честью отослали к хану. Также и со скал сбрасывают людей, а у других, положив шею на камень, отсекают голову, третьих же убивают, переламывая шею камнями. Входя в дом, они также убивают прятавшихся от страха, протыкая им ножом сердце и пуская оттуда кровь, текущую в венах, затем садятся, едят и пьют, ударяя трупы и приговаривая: «Вот каким образом погибли вы, враги наши!» Велики их коварство и нечестивость. И когда они стоят против крепости, то долгое время ласково говорят с его жителями и многое обещают им с той целью, чтобы те предались в их руки. И если те сдадутся, то им говорят: «Выйдите, чтобы сосчитать вас согласно нашему обычаю». А когда те выйдут, [татары] спрашивают, кто из них ремесленники, и оставляют себе. Тогда же как остальным, за исключением тех, кого захотят оставить в качестве рабов, привязывают камни и сбрасывают их на скалы. Во время войн они убивают всех, кого берут в плен, разве что пожелают сохранить кого-нибудь, чтобы держать в рабстве. Назначенных на убиение разделяют между сотниками, чтобы те их умерщвляли обоюдоострою секирой; те же после этого разделяют пленников и дают каждому рабу для умерщвления десять человек или больше или меньше, сообразно с тем, как угодно начальствующим. А из договоров с подчинившимися их власти ничего не соблюдают, но, как только могут, находят удобный повод и выступают против них. Надо отметить, что они обыкновенно воюют скорее коварством и хитростью, чем силой.

XXX, 78 — Об их пище

Далее, по образу принятия пищи они являются людьми наигрязнейшими и наинечистейшими. Скатертей и салфеток у них нет. Хлеба не только не употребляют и не выращивают, но даже и не признают, что его можно есть, овощей каких-нибудь или зелени у них нет, и ничего другого, кроме мяса, не употребляют в пищу, да и его они едят так мало, что другие народы с трудом смогли бы прожить на это. Они употребляют в пищу все сорта мяса, кроме мяса неродивших ослиц, и наибезобразнейшим образом, хищно пробуя жирное, пальцы свои облизывают и об поножи вытирают. И только более знатные имеют салфеточки, которыми напоследок вытираются. Поев, руки не моют, а также и миски, а если и выполощут мясною похлебкой, то ее снова вместе с мясом выливают в горшок, а другим способом они горшки, или плошки, или какие другие сосуды не всполаскивают. Из сортов мяса всем прочим они предпочитают конину: также они питаются крысами и собаками и котов охотно употребляют в пищу. Вино свободно пьют столько, сколько могут, а также и конское молоко, называемое «кумыс», которое ежедневно, подобно тому, как прочие люди — вино, усиленно употребляют. И когда собираются на пиры в начале месяца или по праздникам, то занимают время пением или завыванием, а также попойками, и на протяжении этих попоек они не берутся ни за какое дело и не отправляют никаких послов. Так и братья-проповедники, посланные к ним Папой, провели целых шесть дней ожидания в их войске. Также они употребляют человеческое мясо и львиное, вкушая как поджаренное на огне, так и вареное; и когда схватят кого-нибудь из своих больших противников и недругов, то собираются в одном месте, чтобы съесть его в отместку за сопротивление им, и тогда напиваются его кровью, подобно кровопийцам из преисподней. Отсюда, когда у них вышла вся пища во время осады некоего китайского города, из каждых десяти человек они избрали одного на съедение. Также они едят вшей. Жена у мужа и друг у друга из головы или из других мест вытаскивают их, приговаривая: «О, если бы так же мы могли поступить с непокорными врагами нашего господина!» От чрезмерной жадности едва ли какое-нибудь животное, которых у них выше всякой меры, они съедают здоровым и живым, но только когда оное помрет: стоя ли померло, или покалеченное, или от болезни какой, все равно употребляют его в пищу. У них считается великим грехом, если каким-либо образом будет дано погибнуть чему-нибудь из питья или пищи, отсюда они не позволяют бросать собакам кости, если из них прежде не высосан мозг.

XXX, 79 — Об их внешнем виде