Книга снобов, написанная одним из них

Ноября 19-го

«Мистер Панч!

Весьма интересуясь Вашими очерками о Снобах, мы очень хотели бы знать, к какому разряду этого почтенного братства вы нас отнесете.

Нас три сестры, от семнадцати до двадцати двух лет. Отец наш, честное слово, очень хорошего рода (Вы скажете, что упоминать об этом — снобизм, но я хочу просто отметить это обстоятельство), а наш дедушка с материнской стороны был графом [146].

Наши средства позволяют нам выписывать и Вас, и все романы Диккенса, как только они выходят в свет, но в доме у нас нет ни „Книги пэров“, ни даже „Книги баронетов“ [147].

Мы живем в полном достатке, у нас превосходный погреб, и т. д., и т. д., но держать дворецкого нам не по средствам, и за столом прислуживает опрятная горничная (хотя наш отец был военный, много путешествовал, вращался в лучшем обществе, и т. д.). У нас есть кучер и его подручный, но мы их не заставляем носить пуговицы и прислуживать за столом, как Страйпс и Тамс [148].

Мы относимся к титулованным особам совершенно так же, как и к простым людям без титулов. Мы носим самые умеренные кринолины [149] и никогда не ленимся по утрам [150]. Едим мы очень хорошо и сытно на фарфоре (хотя у нас есть и серебро) [151] и нисколько не хуже без гостей, чем при гостях.

Так вот, дорогой мистер Панч, будьте настолько любезны, ответьте нам в следующем Вашем номере, хотя бы очень коротко, и мы Вам будем так благодарны. Никто не знает, что мы Вам пишем, даже наш батюшка; и мы больше не будем Вам надоедать [152], если только Вы ответите нам, — хоть просто ради шутки, ну, пожалуйста!

Если Вы дочитаете мою записку до этого места, что очень сомнительно, то, верно, бросите ее в огонь. Если бросите — что же делать; но характер у меня жизнерадостный, и я всегда надеюсь на лучшее. Во всяком случае, я с нетерпением буду ждать воскресенья, потому что Вы к нам попадаете в этот день, и хоть стыдно признаться, но мы никак не можем удержаться и распечатываем Вас еще в коляске, когда едем из церкви [153].

Остаюсь, и т. д., и т. п., за себя и за сестер.

Извините мои каракули, но я всегда пишу как попало, не задумываясь [154].

P. S. На прошлой неделе Вы были что-то не очень остроумны, как по-Вашему? [155] Мы не держим лесника, но дичи для наших друзей-охотников всегда много, несмотря на браконьеров. Мы никогда не пишем на надушенной бумаге, — короче говоря, если б Вы с нами познакомились, то, мне кажется, не назвали бы нас снобами».

На это я ответил следующим образом: