Книга снобов, написанная одним из них

Есть тут беспутный английский сноб, Рафф, который таскается по estaminets и cabarets: [123] он распевает во все горло «До утра не пойдем мы домой!» и будит полуночное эхо мирных европейских городов, выкрикивая жаргонные английские словечки. Пьяный, весь обросший, он шатается по набережной, когда прибывают пакетботы, и опрокидывает по рюмочке за стойкой тех заведений, где у него есть кредит. Он развязно болтает по-французски: такими, как он, полны долговые тюрьмы на континенте. В бильярдных он играет на бильярде, по утрам его можно видеть за картами и домино. Его фамилией подписаны бесчисленные векселя; очень возможно, что когда-то эта фамилия принадлежала почтенному семейству, ибо английский беспутный сноб, по всей вероятности, начал с того, что был джентльменом, и по ту сторону пролива у него живет отец, которому стыдно слышать имя своего сына. Этот сын даже в лучшие дни не раз обманывал старика родителя, оставил сестер без приданого, обокрал младших братьев. Теперь он существует на средства жены: она прячется в мрачной каморке, чинит поношенные платья и кое-как перешивает старье для детей, — самая несчастная и жалкая из женщин.

Бывает так, что эта бедная женщина и ее дочери робко бегают по урокам, обучая английскому языку и музыке, или делают тайком вышивки, чтобы добыть гроши на pot-au-feu; [124] тогда как беспутный Рафф либо прогуливается по набережной, либо опрокидывает рюмку за рюмкой в кафе. Несчастная женщина до сих пор каждый год производит на свет по ребенку, и, вечно притворствуя, старается уверить дочерей в том, что отец у них — порядочный человек, и прячет этого скота с глаз долой, когда он возвращается домой пьяный.

Все эти бедные загубленные души иногда собираются вместе: у них есть свое общество, на которое просто жалко смотреть, — такие у них убогие претензии на благородство, такие натянутые попытки веселиться, такие грустные шутки, так дребезжит их разбитое фортепьяно: ах, тоска берет видеть и слышать все это! Когда жена беспутного капитана Раффа вместе со своими бледными дочерьми угощает грошовым чаем жену тунеядца Дидлера и обе они беседуют о прошлых временах и о том блестящем обществе, которое у них бывало, и едва слышно поют романсы по истрепанным старым нотам, — как раз в то время, когда они развлекаются на свой лад, — вваливается капитан Рафф в грязной шляпе набекрень, и сразу же вся мрачная комнатка наполняется смешанным запахом табака и водки.

Разве не всякий, кому приходилось бывать за границей, встречал капитана Раффа? Имя его время от времени во всеуслышание поминает чиновник шерифа Гемп; но и в Булони, и в Париже, и в Брюсселе живет столько людей его склада, что, держу пари, меня обвинят в грубых личных нападках за то, что я его вывел в этом очерке. Отправляют в ссылку и не таких закоренелых негодяев; гораздо более порядочные люди сейчас вертят ножную мельницу, и, хотя мы самый благородный, самый великий, благочестивый и нравственный народ в мире, я все-таки желал бы знать, где именно, кроме Соединенного Королевства, к долгам относятся как к забаве, а торговцам приходится терпеть эту господскую потеху? Во Франции считается позорным иметь долги. В других европейских странах вы никогда не услышите, чтобы люди хвастались своим мошенничеством, и не найдете ни одной тюрьмы в крупном европейском городе, где не сидели бы в большем или меньшем числе мошенники-англичане.

На европейском континенте нередко встречается сноб, еще опаснее и противнее этого явного бездельника: моих юных друзей-снобов, путешествующих по Европе, следует особо предостеречь на его счет. Мошенник капитан Легг тоже джентльмен, как и беспутный Рафф, только, может быть, выше сортом. Он тоже обобрал своих родных, но на большую сумму, и смело отказывается платить по тысячным векселям, тогда как Рафф трясется при виде долговой расписки на какие-нибудь десять фунтов. Легг всегда обедает в самой лучшей гостинице, носит отличные жилеты и холеные усы, разъезжает по городу в нарядной бричке, а бедняга Рафф хлещет простую водку и курит дешевый табак. Удивительное дело, что мошенник Легг, которого так часто разоблачают и которого знают везде, до сих пор живет припеваючи. Он бы давно пошел ко дну, если бы не та постоянная и пылкая любовь к аристократам, которой отличаются английские снобы. Не один молодой человек среднего сословия, отлично зная, что Легг мошенник и плут, все же позволяет ему жить на свой счет, тянется к светской жизни, восхищаясь всеми денди высшего полета и стремясь показываться в публике рядом с сыном лорда; он рад платить, пока пользуется его обществом. Не один почтенный отец семейства, узнав, что сын ездит верхом вместе с капитаном Леггом, сыном лорда Леванта, бывает польщен, что его подающий надежды отпрыск вращается в таком хорошем обществе.