Книга снобов, написанная одним из них

Ирландский снобизм проявляется не столько в гордыне, сколько в раболепии, низкопоклонстве и подражании соседям в пустяках. Меня удивляет, что Токвиль, Бомон[98] и специальный корреспондент «Таймс» до сих пор не объяснили ирландского снобизма, по контрасту сопоставив его с нашим, английским. Наш снобизм — это снобизм нормандских рыцарей Ричарда II, надменных, грубых, неумных и вполне в себе уверенных; их снобизм — это снобизм бедных и простодушных вождей кланов, готовых всему удивляться и перед всем преклонять колени. Они и до сих пор стоят на коленях перед английской модой, эти бедные дикари; и в самом деле, трудно не усмехнуться некоторым проявлениям их наивности.

Несколько лет назад, когда лорд-мэром Дублина был один великий оратор, он носил красную мантию и треуголку, великолепие коих восхищало его не меньше, чем кольцо в носу или стеклянные бусы на шее пленяют королеву Квошинебу. В этой одежде он делал визиты, ездил на митинги, — за сотни миль в красной бархатной мантии. И если послушать, как народ кричал: «Да, милорд!» и «Нет, милорд!» — да почитать в газетах удивительные отчеты о его деятельности, то можно поверить, что и народ, и его самого вводила в обман эта грошовая роскошь. Действительно, грошовое великолепие царит во всей Ирландии и может считаться самой характерной чертой снобизма в этой стране.

Когда миссис Мулхолигэн, супруга бакалейщика, удалившись от дел, поселяется в Кингстауне, она велит намалевать над калиткой своей виллы вывеску «Мулхолигэнвилль» и встречает вас в дверях, которые никак не закрываются, или взирает на вас из окна без стекол, занавешенного старой нижней юбкой.

Никто не желает признаваться в том, что держит лавчонку, как бы убога и жалка она ни была. Лавочник, у которого всех запасов — одна булка да стакан леденцов, называет свою лачугу «Американская бакалея», или «Магазин колониальных товаров», или еще как-нибудь в этом роде.

Что касается гостиниц, то их в Ирландии нет: там изобилуют отели, обставленные так же роскошно, как вилла «Мулхолигэнвилль»; и опять-таки, в них но найдешь ни хозяина, ни хозяйки: хозяин занят псовой охотой, а миледи беседует в гостиной с капитаном или играет на фортепьяно.

Если у джентльмена найдется сотня фунтов в наследство детям, то все они становятся джентльменами, все держат лошадей, охотятся с гончими, чванятся и хвастают в «Фениксе» и отращивают эспаньолку, как многие настоящие аристократы.

Один из моих друзей стал художником и уехал из Ирландии, где считается, что он опозорил свою семью, избрав такую профессию. Отец его — виноторговец, а старший брат — аптекарь.

Трудно сосчитать, сколько встретишь в Лондоне и на континенте людей, у которых в Ирландии имеется хорошенькое поместье, дающее в год две с половиной тысячи доходу; а таких, у которых будет девять тысяч в год после чьей-то смерти, — еще больше. Я сам встречал столько потомков ирландских королей, что из них можно было бы сформировать целую бригаду.

А кому не приходилось встречать ирландца, который корчит из себя англичанина, забыл свою родину и старается забыть ирландский акцент или сделать его незаметным?

— Идем, пообедаем вместе, дорогой мой, — говорит О'Дауд из О'Даудстауна, — вот увидите, там будут все наши, англичане, — и это он говорит с таким ирландским акцентом, какой не часто услышишь и в Дублине. А разве вы никогда не слыхали, как супруга капитана Макмануса рассказывает про «Ивла-андию» и про имение своего папаши? Очень немногие не сталкивались в обществе с этими ирландскими феноменами, с этой грошовой роскошью.

А что вы скажете об ирландских верхах — о Замке[99] — с поддельным королем и поддельными царедворцами, поддельной верностью трону и поддельным Гарун аль-Рашидом, который расхаживает в поддельном маскарадном одеянии, притворяясь любезным и щедрым? Замок — это цвет и гордость ирландскою снобизма. «Придворные известия» с двумя столбцами о совершившемся крещении некоего младенца достаточно плохи, но представьте себе людей, которым нравится подделка под «Придворные известия»!

В Ирландии вранье мне кажется более возмутительным, чем во всякой другой стране. Человек показывает вам холмик и говорит, что это самая высокая гора во всей Ирландии, или некий джентльмен сообщает вам, что произошел от Брайена Бору и доходу у него три с половиной тысячи фунтов в год; или миссис Макманус описывает вам поместье своего папаши; или старик Дэн встает и говорит, что ирландские женщины красивей всех на свете, ирландские мужчины — самые храбрые, а ирландская земля — самая плодородная, — и никто никому не верит; ни рассказчик этой истории, ни слушатель — но они делают вид, будто верят, и возводят вранье в религию.

О Ирландия! О моя родина! (Ибо я не сомневаюсь, что и я тоже происхожу от Брайена Бору.) Когда же ты признаешь, что дважды два — четыре, и назовешь палку — палкой? Это самое лучшее, что ты можешь с ней сделать. Тогда снобы в Ирландии переведутся, и мы больше не услышим о «наследственном рабстве».

Глава XXV Снобы, дающие вечера