Книга Пророков

Крысобой оторвал взгляд от донышка кружки и уставился на Дигра. Взгляд кентуриона был долгим, сумрачным и мутным, словно январская ночь в окрестностях Мануна.

— Твой образ мыслей мне понятен, — наконец проговорил Марк, — любой бы озверел в этом болоте. Да я и сам… Но, по-моему, ты перегибаешь палку, дружище. Посмотри хотя бы на Луи — разве он напоминает дохлую рыбу?!

Услышав свое имя, однорукий подлетел к бочонку, за которым восседали Дигр с Крысобоем и поставил перед ними две высокие глиняные кружки. Из обеих торчало по толстой, аккуратно подрезанной камышине.

— От заведения! — провозгласил кабатчик. — Мой фирменный коктейль — «Козни Нечистого»! Я уверен, благородным Перам понравится.

— Нашел Пера! — беззлобно огрызнулся кентурион и присосался к камышовой трубочке.

Это оказалось настоящее зелье! Самый крепкий ром в сравнении с ним показался бы родниковой водой.

— До кишок пробирает! — крякнул Крысобой.

— Хорошая штука, — согласился Дигр. — Знаешь, Марк, я, кажется, впал в страшный грех — уныние. Конечно, ты прав — город как город. И люди как люди…

— И я про то же, — сказал кентурион. — Самые обыкновенные, из плоти и крови. Уж ты мне поверь, дружище, мне ли не знать плоть и кровь — за свою многотрудную жизнь я изрубил не одну сотню тел!

Глаза Марка кровожадно сверкали — во хмелю кентурион всегда начинал яриться, и священник счел за благо свернуть беседу.

Собутыльники дали волю челюстям. Обглодали оставшуюся костлявую утку, высосали холодную плоть из гигантских устриц, опростали здоровенный кувшин со сливовкой и удовлетворенно обмякли.

— Тебе, Луи, — вяло произнес метс, — давно пора бы обзавестись креслами с высокими спинками.

— Да, и чтоб пошире, с мягкими подлокотниками, — присовокупил Марк.

— Ах, господари, да мы бы с дорогой душой, — откликнулся калека, — токмо непомерны расходы наши. — Луи вывернул карманы и скорчил препротивную гримасу, которая, по его замыслу, должна была означать полное отчаянье.

— Ну, что ж, — сказал священник, — быть может, эти монеты немного поправят твои дела.

Он достал из туго набитого кошеля несколько серебряных монет и швырнул на бочку. В глазах хозяина промелькнула целая гамма чувств. Конечно, плата была непомерно высока, и кабатчик это понимал, но было бы куда лучше, если бы монеты оказались золотыми…

Луи бухнулся на колени и подполз к Дигру:

— Позвольте ручку, господарь начальник стражи.

— Оставь! — устало сказал Дигр и, поднявшись, направился к выходу.

Кентурион последовал за священником. У самого порога Крысобой обернулся и бросил:

— Подползи ты ко мне, сатанинское отродье, то познакомился бы с моим каблуком! — И захлопнул за собой дверь так, что «Зеленая гадюка» содрогнулась и забренчала глиняной посудой.

День уже был в самом разгаре. Скупое осеннее солнце добродушно скалилось в зените. Легкий ветерок трепал опавшую листву.

— Знаешь, Марк, — вдруг спохватился начальник стражи, — а я ведь тебе не сказал самого главного. Мое пребывание в Нагрокалисе подходит к концу, слава Великому Творцу. Вчера со мной связался аббат Демеро. Он приказал явиться с докладом. Думаю, меня ожидает перевод, и, честно говоря, я этому несказанно рад. Если хочешь, я и за тебя замолвлю словечко.

Лицо кентуриона точно окаменело.

— Не стоит, — бросил Марк. — У меня здесь есть еще одно дельце.

Священник не придал значения словам кентуриона. Дельце так дельце. К тому же, похоже, сердечного свойства. У него еще будет возможность вытащить друга из этого захолустья — конечно, если предположение относительно нового назначения окажется правдой.

Они обогнули кладбищенскую ограду и пошли по улице Второго Пришествия. Священник вновь отметил царящее в городе запустение, но отогнал тревожные мысли. Какое, в конце концов, ему дело до этого богом забытого городишка. Завтра он отправляется в дорогу, а на его место придет новый несчастный и так же, как и он, будет мучаться бездействием. «Впрочем, — мелькнула мысль, — остается еще Солайтер, столь навязчиво оберегающий мою жизнь. И новобранцы, которые так и останутся деревенщиной. С ними, конечно же, жаль расставаться, но что поделаешь… Ерунда все это, не стоит обращать внимания. Полная ерунда».

Священник не знал, да и не мог знать, что столь резкая перемена в нем обусловлена воздействием извне. И перемены происходили не только в его сознании — магическая машина острова Смерти с каждым мигом наращивала воздействие на сонный прибрежный городок.

Глава 7 Манун

Мало кто из попавших на остров Манун оставался в живых. Еще меньше гостей возвращалось со скалистых берегов. Покинуть их можно было лишь с разрешения высших адептов Голубого Круга или самого мастера.

Казалось, сама природа вверила Манун заботам Нечистого. Окруженный водами Внутреннего моря, в которых водилось множество кровожадных тварей, скалистый и безжизненный остров вполне мог считаться символом зла.