Ведь если, граждане судьи, даже министры у нас воруют и под расстрел идут, если дочка брежневская под крылышком своего генсека бриллианты у народа хапала, то чего же пограничникам быть в стороне от жизни? Мы тоже по-своему химичили и химичить будем, пока, согласно решениям Маркса – Ленина, не уничтожат границы между государствами при коммунизме.
Ну Гоглидзе попросил ребра ему заодно поломать как следует для демобилизации. Я, естественно, переломал, но невзначай печенку задел слегка. Он и упал бездыханно, за что, говорят, получил орден «Красной Звезды». Но от следователя я узнал, что сразу после выздоровления друг мой Гоглидзе перешел границу вместе с напарником из Мордовии и получили они убежище в США.
Вину за это тоже беру на себя, потому что успел я рассказать Гоглидзе, как свободно гомосеки живут, например, в Сан-Франциско. Живут себе, дружат, и никого это не касается. Журналы издают. Общества имеют. На демонстрации против войны выходят, но, бывает, всей семьей идут воевать за свободу и демократию. Признаю вину за такую агитацию.
Все я вам рассказал тут, как на духу. Приговора вашего не признаю – хоть режьте вы меня. Завзялову требую судить за изнасилование меня под столом почетного президиума во главе с политбюро. И делаю сейчас всенародное заявление: если меня не расстреляют, все равно сбегу на Рязанщину и выступлю в родном клубе с докладом о поездке в США. Граф Монте-Кристо сбежал из замка, а я и подавно сбегу. Будьте уверены, земляки. Правда путешествует без виз.
Сэнк ю вери матч, как говорится, ю велком к нашим тюремным тарелкам…
ДЗЕРЖИНСКИЙ – ОН ЖЕ ЧИЧИКОВ
Граждане судьи, хочу немедленно ответить на главное обвинение прокурора в том, что я закоренелый циник, нагло пользовавшийся фамилией рыцаря революции для введения в заблуждение советской власти на местах.
Фамилию я не присваивал, а она досталась мне от покойной матушки, которая сошла с ума в подвалах Лубянки. Отцом моим был ее следователь.
Так что я родился в лагере, на Воркуте, и был усыновлен бездетной женой начальника режима после смерти матушки.
Новые родители воспитывали во мне мужское начало, поскольку жизнь на Воркуте не терпела хлюпиков и мямликов. Там надо было с малолетства шевелить ушами, раздувать ноздрю на слабого и хватать зубами любой кусок, пока его другие у тебя не вырвали.
По линии снабжения я пошел с шестнадцати лет: нелегально протаскивал в зону одеколон, чай, водку и женский журнал «Работница» с фотокарточками артисток кино.
За это заключенные, то есть зеки, платили мне деньгами и самоделками типа мундштуков, зажигалок и брошек, которые я, в свою очередь, продавал командировочным из столицы. К коммерции привык с детства. Ничего плохого в этом не вижу. Труд как труд. И утомляет не меньше, чем другие занятия в конторах родины.
Благодаря фамилии получил в школе золотую медаль. В институте не учился, но имел диплом экономиста широкого профиля.
Отца моего приемного вычистили из органов при Хрущеве, но он привык смотреть на два штыка в землю и предсказал скорый расцвет махинаторства, взяточничества и тому подобной частной инициативы.
Он не ошибся. При товарище Брежневе действительно глубоко вздохнули прижатые в людях способности обеспечивать себя всем необходимым от туалетной бумаги до сельхозтехники.
Благодаря, опять же, отцовским связям в органах, я работал в «Облмашинотресте», где за короткий срок отпустил колхозам и совхозам нужную продукцию на миллионы рублей и в сжатые сроки. Разумеется, за большие взятки. Большую часть денег я вывозил в Госплан СССР и в Госснаб при Совмине СССР. Фамилии соответствующих руководителей вам известны. Я их на следствии не скрывал. Иначе картина следствия была бы неполной…
Деньгами для широкого образа жизни я был завален с головы до ног. Но жил я, надо сказать, осторожно и узко, так как в нашем советском обществе все привыкли следить друг за другом и доносить куда следует.
Особенно трудно в небольших городах. Ни машины заиметь, ни гарнитур завезти в квартиру новый. Унитаз решил поставить финский в сортир и ночью провел монтажные работы. А утром уже пришел участковый как бы для малой нужды и допрос учинил. Откуда?… Почему?… На какие шиши?… Пришлось врать, что брательник прислал на день рождения из Финляндии, и бутылку коньяка ставить. Так что с широким образом жизни я бывал осторожен, пока не потерял бдительности.