Книга Бездн

Караал поднял голову и оглядел собрание жрецов светлыми, неожиданно спокойными глазами. Его небритое широкое лицо чуть тронулось короткой судорогой. Губы еле шевельнулись:

— Кого же я предал?

— Хррррам!!! — прорычал Омм-Моолнар. — Храм и богов, которым мы возносим молитвы… и самого светлого Ааааму, чье истинное Имя неназываемо! Святую Чету…

— Будет перечислять мне всех богов, — оборвал его Караал так свободно, как если бы Омм-Моолнар, а не он сам был пленником. — Я знаю их гораздо тверже твоего, старший Ревнитель Мо… — Он внезапно осекся на полуслове и, откинувшись назад, упал бы, не поддержи его двое стражников. Изо рта его потянулась струйка крови.

Гаар простер руку, словно призывая всех присутствующих в свидетели тому, что сказано и сделано, и провозгласил:

— Вот как заговорил, негодяй. А как только я отдал приказ отвести его в застенок, чтобы с помощью инструментов правды выбить из него все, что требуется, храбрый Камень завыл и немедленно рассказал нам много интересного. Правда, для пущего чистосердечия пришлось опоить его напитком истины.[4]

Бывший брат Караал, мертвенно-бледный, чуть пошатываясь и поводя вокруг себя блуждающим взглядом, выдавил:

— Конечно, у вас масса способов развязать язык. Испытываемому даже не обязательно что-то говорить, чтобы из него выкачали сведения. Мне… мне, как бывшему Толкователю, все это прекрасно известно.

— Вам известно еще многое, почтенный, — сказал Омм-Гаар, явно глумясь, — и все это вы немедленно расскажете нам. Насколько я понял, вы знаете способ ПОДНЯТЬ владычицу Аллианн!

Караал опустил голову. Под взглядами всех священнослужителей, скрестившихся на нем, мог бы расплавиться свинец. Караал, не отрывая взгляда от мраморного пола, проговорил:

— Если я скажу, что все это не так, все равно до копаетесь… Знаю, все вытрясете. Я скажу… да, скажу. Я МОГУ поднять светлую Аллианн. Но есть ли в этом надобность?

Караал верно нащупал нерв этого разговора. Он понял, что среди самих жрецов и Ревнителей есть разногласия: все-таки в теме фигурирует важнейший, незыблемейший символ веры, место и имя, священные для каждого верующего в Ланкарнаке!.. Караал продолжал все тем же хриплым, надорванным голосом:

— Так можете ли вы дать мне слово, что это СВЯТОТАТСТВО не свалят мне на голову?… Не обвинят в кощунстве — только меня одного? Я о том, что если Пресветлая пробудится, это должно произойти в присутствии выборных людей из всех сословий!

— Именно это я и намеревался предложить, — с удовлетворением отметил Стерегущий Скверну. — Кажется, мы начинаем находить общий язык, Курр Камень.

Последние слова были сказаны таким тоном, что Караал почувствовал входящие в жилы смертный холод и тоску, от которых стыла кровь… Не знать ему пощады, что бы он ни сделал, какие условия он ни выполнил бы!..

И никто не услышал тонкого крика старого жреца Груулла, вдруг вскочившего во весь рост, схватившегося за левую сторону груди и тотчас же осевшего с жалобным сиплым стоном. Жрец Груулл, верно, хотел сказать, что в грот Святой Четы, куда запрещено входить даже жрецам, кроме тех, кто принадлежит к самым высоким степеням посвящения, желают впустить святотатца, бунтовщика, чьи грязные лапы еще не отмылись от крови истинно верующих… Он хотел протестовать против кощунства, против осквернения саркофага, где в священном тумане покоилось тело богини…

Но боги оказались немилостивы к своему старому служителю. Время его жизни истекло в тот самый момент, когда из его губ вырвался тонкий стон. Стон, словно последняя капля воды из клепсидры, отмерявшей срок жизни старого Груулла. Дернулись посиневшие губы, когда священнослужитель упал на пол, несколько раз содрогнулся, держась руками за сердце, и замер…

В гробовой тишине прозвучали слова Омм-Гаара:

— Кто еще будет утверждать, что был прав он, Груулл, а… вовсе не я?!

На этот раз в зале Молчания ланкарнакского Храма царила самая что ни на есть гробовая тишина, совершенно соответствующая храмовому уставу.

— Но я жду уверений в том, что меня не обвинят в святотатстве, — подал голос Курр Камень. — Я хочу услышать это даже не от тебя, о Стерегущий. Я хочу, чтобы с помощью Дальнего Голоса вы вызвали самого Верховного предстоятеля из Первого Храма в Ганахиде. Мне нужно, чтобы сам Податель веры подтвердил, что я…

— Хорошо! — выдохнул Омм-Гаар. — Будет тебе подтверждение из Ганахиды… от Верховного!

— Хорошо. Я жду. Сейчас.

— Он еще и диктует, наглая скотина, — искренне удивился Омм-Моолнар, но пленник и бровью не повел