– Может быть, я могу быть полезна достопочтенному господину каким-то иным образом? – спросила она. Голос у неё оказался неожиданно низким для девушки её возраста, и говорила она на пекинском диалекте с вкраплениями мандарина, но, по крайней мере, достаточно внятно. Эшер отрицательно покачал головой, и девушка пояснила:
– Если я сейчас пойду домой, так ничего и не сделав, матушка моего мужа рассердится – господин Ву уже заплатил ей, и придётся возвращать деньги обратно. Можно я скажу ей, что всё-таки возлегла с вами?
– Можно сказать уважаемой матушке мужа что угодно, – улыбнулся Эшер, и девушка обрадованно улыбнулась в ответ. – Чаю? – указал он на невероятно красивый и, скорее всего, где-то украденный селадоновый чайничек, который ему принесли буквально пару минут назад вместе с лапшой и супом.
Глаза девушки обрадованно сверкнули. Опустившись на колени на соломенный матрас у порога, она налила себе чая в чашечку.
– Это славный
– Расскажи мне историю, – попросил Эшер, устраиваясь на соседнем матрасе и скрещивая ноги. – О яо-куэй возле Золотого моря.
Откровенно говоря, вопрос был задан наугад – однако взгляд девушки преисполнился страха.
– У того самого Золотого моря? Значит, слухи не врут? – с тревогой спросила она. – Муж моей младшей сестры говорит, что в Западных горах завелись бесы – отвратительные создания с мерзким запахом, которых нельзя убить пулей… Понимаете, муж моей младшей сестры состоит в армии Гоминьдана. Командир его отряда утверждает, что никаких бесов нет и быть не может, потому что сейчас у нас есть наука, освобождающая страну от империалистических суеверий прошлого… А они и впрямь добрались до города?
– Без понятия, – Эшер забрал протянутую чашечку, полную «Улитки зелёной весны» из Тонтина. – Ты узнаешь за меня? Узнай, но им не говори, – он указал на остальные дворики за перегородкой и приложил палец к губам. – Меня здесь нет.
– Я поспрашиваю своих братьев. Мы все живём в переулке Кучерявой семьи. В смысле, вся моя семья – и братья моего мужа тоже. А почему клан Цзо хочет вас убить?
Эшер потёр плечо.
– Клан Цзо, да? Кстати, как звучит твоё официальное имя?
– Линь, – это имя означало «Добрая слава». – Цю Пинь Линь. Уважаемая матушка моего мужа – племянница дедушки Ву.
– Линь… Не знаю, почему Цзо хотят убить, – ответил Эшер, однако здесь он слегка лукавил: как только все кусочки мозаики начали собираться в единую картину, начали оформляться и мотивы клана Цзо.
– Гоняться за «длинноносым дьяволом» – не в обычаях семьи Цзо, – задумчиво проговорила Линь. – Несмотря на то что они – враги республики и путаются с подлым реакционером Юанем, никому не нужно, чтобы ваши армии начали расстреливать каждого встречного. Так что вы наверняка что-то да натворили.
Линь явно была истинной дочерью хутунов – ноги здесь не перебинтовывали только девицам из самых низов, – к тому же по китайским понятиям не отличалась особенной красотой, судя по вытянутому, почти лошадиному лицу и жилистому телосложению. – А зачем тогда прятаться у дедушки Ву?
– Бояться, что у Цзо есть сыновья, родичи или работники в посольстве? – предположил Эшер. – Слуги, убивающие, пока спишь? – Он выразительно провёл по горлу ребром ладони.
– Нет, насчёт этого можете не переживать… вы будете доедать этот цзяоцзы? – указала она подбородком на пельмешек, оставленный Эшером на тарелке. – У Цзо нет никакой родни в посольстве. В основном там служат выходцы из семей Вэй, Сянь и Гун – древних родов, которые не первый век заправляют делами в Пекине – или тех семей, что работают на них, вроде семей
– Только не во время Восстания? – шутливо уточнил Эшер, поднимая бровь, и Линь усмехнулась:
– Да уж, в такое время там несладко. Мне было всего десять, но я помню, как дедушка Ву тогда прятал в этом самом дворике шесть или семь семей из рода Пэй – иначе ихэтуани перебили бы их всех. Конечно, сейчас дедушка говорит, что ничего такого не было. А ещё больше народу скрывалось в угольных шахтах Западных гор, – добавила она, – но я не припомню, чтобы кто-то из них рассказывал о водящихся там бесах.