Княжий воин

В глубокой яме, покрытой ветхой камышовой крышей, кроме Романа было еще четверо русских пленных: отец Федор, дед Смага и двое молодых парней, один из которых земляк по кузнецкой слободе - собиратель стрел.

Наверняка где-то рядом ожидали своей участи и другие полоняники с Руси. Сколько их, и кто уцелел в последней битве?.. А может быть, и нет никого в живых или развезли по другим половецким родам и стойбищам, по всей необъятной Степи:

Пленных содержали сносно - живой товар должен выглядеть хорошо. Скоро приедут перекупщики из крымского города Кафы, они будут придирчивы и требовательны, с одного взгляда отличая воина от мужика-трудника из ратников. Опытные воины ценились дорого.

- Которых за справных воев признают, будут в мамелюки брать, в арабское царство, - растолковывал дед Смага, с аппетитом вкушая свою долю мясных обрезков от половецких щедрот. - А которые только силой и дородством глянутся - тех на галеры продадут. Больше года мало кто выдюжит.

- На все воля Божья, - отец Федор утер жирные от мяса руки о подол рясы. - Бог выучит, Бог и выручит. Надежду не теряйте, чада мои.

- Прикуют тебя к веслу, да кляп деревянный на шею повесят, - невесело усмехнулся Смага, - да под барабан грести заставят: Под палубой, в духоте, в смраде:Пожалеешь, что не достал тебя степняк в бою.

Парни из ратных, первые дни не помышляли ни о чём, кроме побега, допытываясь об этом у опытного Смаги.

- Мудрено это. Стерегут зело: Да коли и сбежишь - вона, степь без конца и краю.

- Не стращай младней до поры, - упрекал отец Федор. - Ты же сам ушел-таки из плена?

- Бог подсобил: А вы, хлопцы, как перекупщики выбирать начнут - глядите смело, держитесь молодцами, спины не гните. Начнут на боль испытывать - терпите, да посмеивайтесь. А нет, так выкажите мастерство какое - там это ценят.

Роман все больше слушал. Головная боль, мучавшая его в первые дни после того, как он очнулся, почти прошла, но каждое произнесенное им слово еще долго отдавалось звоном в ушах. Надо было отоспаться, отлежаться, отмолчаться: Почему его оставили в живых? С какой стати простого пленного отпаивали каким-то горьким снадобьем? И, наконец, самое удивительное - почему оставили заветную кольчугу и не содрали сапоги? Даже ножик, что Смага подарил, не отняли. Будь он знатный княжич, вежливость степняков была бы понятна - за такого родня собрала бы выкуп куда больше, чем заплатят перекупщики рабов.

Немного прояснилась после того, когда Смага, знающий речь половцев, подслушал обрывки их разговора. Получалось, что Роман жив только благодаря кольчуге, в железную вязь которой рукою старого мастера кольцами другой формы и отделки, был искусно вплетен то ли знак, то ли узор, почти стертый временем и непонятный русичам. А вот половцы сразу разглядели знакомый по степным преданиям заветный символ-оберег своего легендарного воина и пророка. Это была кольчуга древнего героя, потерянная в смуте войн и походов. Она была заговорена страшными для степняка заговорами, которые простой половец в мыслях даже не смел повторить - разве что хану дозволялось. Кольчуга давала своему обладателю силу, власть и долгую жизнь. Но было условие - она должна или достаться новому хозяину в честном поединке или, как подарок от сердца, а иначе древняя бронь принесет беду всему народу.

- Ждут степняки, когда ты в силу войдешь, а потом выставят против себя кого-нибудь из ханских сыновей, - рассудил Смага. - Сам-то Кончак для поединка староват. Победишь - отпустят: Но будут боя с тобой искать. Один на один - чтобы гнева богов не обрушить:

Прошло две недели плена. По подсчетам Романа, половецкие войска, хлынувшие в прореху между Курском и Путивлем, уже разбиты объединившимися русскими князьями и бегут назад, полные разочарования и злобы. Победа превратилась в поражение. Неисповедимы пути и помыслы воинских богов - что русских, что половецких.

Отец Федор, еще не зная, как обернулось это дело, рассуждал, пытаясь найти смысл в происходящем:

- Тому лет двадцать нашего князя Всеволода брат старший, Олег Святославич, хана Кзака, что с Кончаком вровень, крепко побил - взял вежи Козины, и жену его, и детей и злато и серебро. Князюшка со своими суров был, а уж с пленными: Хан все о мести помышлял, и вишь ты - дождался:Кара нам за гордыню нашу.

- Война дело переменчивое, - философски заметил Смага. - Раз на раз не приходится:

Когда израненное, утомленное неудачным походом степное войско вернется, хан Кончак, чтобы сгладить смуту и ропот свободолюбивых подданных, наверняка устроит пир. Тогда и настанет час Романа.

Теперь Роман, в предвидении ближайших событий, мало чем отличался от любого другого обитателя двенадцатого века. Битва на Каяле не стояла перед ним, как непреодолимая стена - он её миновал. Наверное, его настоящая жизнь в этом суровом времени только начиналась. Как сладко не знать своего будущего: