Княжий посол

Воислав и Вакула тепло обнялись, похлопали друг друга по спинам. Кузнец со всем достоинством пригласил ватагу к себе в дом. На улице уже давно наступила ночь, и, прямо скажем, захолодало, обережники с радостью приняли приглашение и ввалились к хозяевам. Пировать пришлось при свете лучин, в полумраке, но никого это не смущало, тем более что Вакула на угощения не скупился. Обережники запивали их медом и пивом. Клек переглядывался с младшей женой Вакулы, кузнец не замечал этого или делал вид, что не замечал.

Данила пережевывал кусок вяленого мяса, когда варяг его пихнул локтем:

– Поблагодари Вакулу за нож.

О, точно, а то он и забыл.

– Вакула, прости мою забывчивость, от души спасибо тебе за нож!

– Что, пригодился тебе мой подарок? – пробасил кузнец.

– Еще как пригодился, сейчас поведаю историю, как все было, – поднялся Клек и выдал получасовую историю о том, как братья-варяги и Данила разобрались с Болдырем, настоящим славянским берсерком, им еще повезло, что тот не умел обращаться с оружием, а то совсем кисло бы вышло.

Но в устах Клека Болдырь предстал настоящим монстром, чисто минотавр, которого бы не удалось завалить, если бы не заговоренный нож Вакулы.

– Поэтому за самого славного и умелого кузнеца, за его руки и дар, полученный от богов!

Он снял рог, недавно купленный в Киеве специально для таких случаев. Наполнил его пивом, потом добавил что-то из фляги:

– Зимнее пиво, самое крепкое!

Отпил совсем немного и весь рог протянул Вакуле. Вот хитрец! Кузнец не оплошал, конечно, выпил весь рог, но почти сразу окосел. Воислав хоть и не очень радушно посмотрел на Клека, ничего не сказал, вызвался довести друга до постели, старшая жена тоже оказалась тут как тут, сунулась помочь.

А Данила по своему обыкновению вышел на улицу перехватить свежего воздуха. Ветер разогнал тучи и приятно холодил кожу, Молодцов, подставив лицо ветру, пожевывал лепешку и смотрел на звезды. Месяц еще не взошел. Очень скоро за его спиной раздалось шуршание снега.

– Как там Вакула?

– Спит дядька, – ответила Наська, – а Лушка опять с варягом в сарай пошла.

– А тебе-то чего?

– Ничего, даже хорошо, после прошлого вашего приезда я ей пригрозила, что все Вакуле расскажу, так с тех пор она как атласная стелется. И кормить меня лучше стала.

– Значит, хорошо тебе здесь живется?

Наська ничего не ответила, поковыряла ножкой снег.

– Получается, тогда тебе Вакула нож подарил заговоренный, когда в кузню за собой взял? Я слышала, как он ведовство творил, – шепотом сказала девушка. – Там, в кузне, а ты не боялся?

– Чего бояться, железо и огонь, человек из них что хочет делает.

– А меня Вакула в кузню не пускает, говорит, бабам не положено.

Данила фыркнул, подумал немного.

– Ну хочешь, пошли, что ли?

Девушка радостно взвизгнула, но тут же прикрыла рот ладошкой.

Молодцов подошел к низкому капитальному сооружению внутри подворья. Напрягшийся, попытался отодвинуть камень, служивший замком. Не вышло, пришлось использовать палку в качестве рычага. С трудом, но вышло. Данила первым зашел в уже знакомую кузницу. А Наська осталась снаружи, робела.

– Принеси огня, – сказал он ей.

Девушка обернулась мигом, Молодцов забрал у нее лучину, взял за руку и провел в кузню. Он вставил лучину в специальный упор, свет озарил не сильно большое помещение. Большую его часть занимал горн. На стенах висели различные не сильно хитрые приспособления типа щипцов и штырей, при этом они являлись передовым научным оборудованием, с помощью которого кузнецы умудрялись творить настоящие чудеса. Например, из груды очень хреновой руды выковать закаленный меч. Тем более все эти предметы были железные, значит, сами по себе стоили огромных денег. В углу у двери валялась приличная куча камней, должно быть, той самой руды, и стояла прислоненная к стене кувалда. Данила ее приподнял и тут же поставил на место, тяжеленная, зараза!

Наська восторженно разглядывала все предметы, трогала их, аккуратненько, одним пальчиком.

– Ух ты, из всего этого мой дядька может выковать меч, как у тебя?

– Да.

– Мой батька колдун!

– Нет, ты настоящих колдунов не видела.

– А ты видел? Убивал их?

– Я не убивал, но батька мой да, и много.

– Твой батька очень хороший!

– Да, – погрустнел Данила, думая о скором расставании.

– Я бы хотела, чтобы у меня был такой муж, – потупив глаза, сказала Наська.

– А какая бы женщина не хотела. – Молодцов захотел увести разговор в сторону, но у него не получилось.

– Или такой, как ты, – сказала девушка, будто не слыша других слов. – Мне говорил Вакула, ты просил его не выдавать меня замуж. Значит, ты решился? Ты хочешь сделать меня своей женой?

Прежде чем Молодцов успел что-то ответить, Наська сказала:

– Я согласна, Даниил, согласна.

Он даже не разглядел, как это случилось. Наська села на горн, в одно мгновенье стянула с себя верхнее платье, осталась в одной белой нижней рубахе:

– Сделай меня своей женой, Даниил.

Молодцов отчетливо видел в темноте кузни белые ножки, белую рубаху, знал, что под этой рубахой ничего нет, что там юное тело, жаждущее его, искренне. Он сглотнул подступивший ком в горле.

– Наська, Нася, ты…