Княжич

Посольство возвращалось домой. А вместе с нами на север, словно волна, накатывала зелёным приливом весенняя набиравшая силу зелень. Лесостепь в это время очаровательна, как девушка, ещё не вошедшая в тело. Всё только в набросках. Но уже заметны приятные глазу округлости. В движениях появляется плавность и размеренность. А глаза, стреляющие по сторонам, говорят о том, что ещё немного, ещё чуть-чуть – и исчезнут остатки подростковой порывистости. А на смену ей придёт спокойная уверенность в своей неотразимости для второй половины рода человеческого. В рощах небольшие, ещё не набравшие силу листья радовали глаз своей свежестью. Степь, обтекая массивы деревьев, покрылась короткой, как ворс ковра, зелёной травой. Ласковое солнышко и отсутствие пыли делали путешествие приятным и позволяли любоваться окружающим миром. Ну и размышлять заодно над некоторыми необычными вещами, например над тем, откуда я знаю половецкий язык. Княжич вроде полиглотом не был. Интересная выборочность. Ни один европейский в мыслях не шуршит, не напоминает о себе. А вот, например, на булгарском хоть сейчас могу стихи писать. Неплохой подарочек мне в багаж положили.

Настроение было великолепное. Миссию свою мы выполнили и в Чернигов едем не с пустыми руками. И главное было не подарки хана отцу и боярам, не три сотни коней – молодых двухлеток одной гнедой масти. Главное – то, что отныне и в ближайшие годы на южных рубежах княжества воцарятся мир и спокойствие.

Боярин Волков пошёл на поправку, и, хотя до выздоровления ему как до луны пешком, то, что он выживет и к осени вернётся домой, шаман гарантировал. И я окончательно определился, что и как буду делать для достижения своей цели. Программа-минимум – Тмутараканское княжество и впоследствии Крым. Программа-максимум – горизонты открыты.

Рядом со мной ехал Аллурх, гот по происхождению. Выходец из горной Таврии, где ещё остались потомки легендарных победителей Рима. Как он попал к половцам, я не знаю. Видимо, оказал какую-то услугу Кончаковичу и был у того в почёте. А вот с остальной знатью – старейшинами родов – отношения у него не сложились: убил в поединке сына знатного бия. И хан, узнав, что мне нужен учитель, владеющий двумя мечами (обоерукий), выполнил мою просьбу и уговорил гота поступить на службу к княжичу, убив сразу двух зайцев.

В его роду из поколения в поколение передавали искусство двуручного боя. А сам Аллурх отточил своё мастерство за четверть века скитаний по разным странам.

– Пять лет служил в Византийской армии, – рассказывал он, покачиваясь в седле. – Знал там парочку хороших мастеров – двуручников. Учились друг у друга. Встречался один раз с таким же в бою. Как видишь, остался жив. Обычно мы стараемся избегать столкновений с себе подобными. Нас не так много. Выработались даже негласные правила. Мы вроде как орден какой. Даже оружие носим по-особому – за спиной. – Помолчав немного, он продолжил: – Отслужил контракт в Византии. Попал в Италию, в гвардию миланского герцога. Познакомился с европейской техникой двуручного боя. Хороший мечник был. Четыре года мы доказывали друг другу, чья школа лучше. А в конечном результате лучше оказался яд. Отравили беднягу. Потом судьба занесла к испанцам, оттуда – к арабам, от тех – к персам. От последних пришлось бежать. По дороге к Хвалынскому морю встретил возвращавшееся половецкое посольство. Помог им кое в чём. С ними и ушёл. А последнее время всё чаще приходят мысли о доме, хочется остаток жизни провести на родине.

– Да, помотало тебя по белу свету, Аллурх. Слушай, имя у тебя интересное. Звучит почти как «Алларих».

Гот аж коня остановил.

– Ты слышал о нашем великом вожде?

– Не просто слышал, а довольно подробно знаю о его жизни. Во всяком случае с тех пор, как он стал военным предводителем готов.

– Непростой ты отрок, княжич. Чем больше я с тобой говорю, тем больше ты меня удивляешь. Даже у нас в Готии мало что известно о тех временах. Да и в остальном… Речи ведёшь, как умудрённый жизнью муж. Иногда кажется, что это мне пятнадцать лет, а ты седобородый старец, объездивший полмира. Откуда у тебя такие познания?

Я задумался. Гот мне был нужен. Это просто счастье какое-то, что наши судьбы пересеклись. Возможность опереться на его соплеменников в Крыму – большая удача. Но с ним нужно быть честным. Фальш он просечёт на раз.

– Давай поступим так, Аллурх. Врать тебе я не хочу. А рассказать всего не могу. Пока не могу. Придёт время, и ты всё узнаешь. Одно скажу тебе: не пройдёт и десяти лет – и не только горная Готия, но и вся Таврия станет для тебя, меня и всех людей, что пойдут с нами, новой родиной.

– А знаешь, княжич, я тебе верю. У меня за годы скитаний нюх выработался на людей. Быть тебе великим вождём.

Аллурх хлестнул по крупу коня и умчался вперёд каравана.