Княжич

Душило медленно прохаживался вдоль сторожевых постов, их установили шесть штук на протяжении версты. Сам ротный лагерь был установлен так, чтобы полностью перекрыть тропу. На каждом посту расположились по десятку ратников, пересменка с базовым лагерем роты происходила один раз за ночь. Во время несения службы постовым спать строго запрещалось.

Поднявшись на холм, командир разведвзвода попытался разглядеть главный войсковой лагерь, но из-за крон деревьев так ничего и не увидел. Улавливались только далекие, растворяющиеся в сумерках дымы костров.

– Вот так княжич! – пробормотал про себя Душило. – Ну кто бы подумал еще год назад, что все у него получится! И, самое главное, как это получится!

В прошедшем учебном походе помимо прочих задач мы обкатывали новые пушечные лафеты; забравшись глубоко в дебри, стали проводить еще и стрельбы.

Для перевозки пушек изобрели двухколесный передок, который приделывается к лафету, и таким образом получалась своеобразная составная четырехколесная телега. Был увеличен диаметр передковых колес и введены железные оси, что увеличило легкость хода артиллерийской системы. На передках разместили зарядные ящики, вмещавшие небольшой запас боекомплекта первой необходимости (чаще всего картечь). На каждое орудие по штату полагался боекомплект из 120 зарядов.

Лафеты полевой артиллерии изготавливались из дуба. Основной несущей частью полевого лафета были две станины (лафетные доски), окованные вдоль ребер по периметру железными полосками и скрепляющиеся четырьмя деревянными подушками: передней (боевой), средней, задней и хоботовой. Лафетные подушки представляли собой деревянные бруски, через которые были пропущены железные болты, стягивающие станины. При этом бруски как бы распирали станины. Для прочности станины были окованы несколькими поперечными металлическими поясками. Полевые лафеты не имели поворотного механизма, и горизонтальное наведение осуществлялось поворотом хобота лафета.

Все лафеты состояли из дубовых станин. В боевом положении цапфы орудий помешались в боевых гнездах лафета, а в походном положении (для удобства возки) – в походных гнездах, расположенных ближе к хоботовой части. Таким образом, при переходе из походного положения в боевое орудие приподнималось и переставлялось из походных гнезд в боевые. В походном положении лафет орудия передвигался на так называемых походных (лафетных) колесах, а передок – на колесах меньшего диаметра – боевых (передковых). В боевом положении происходила замена колес, и на ось лафета надевались передковые колеса. Передок был общим для всех трех лафетов.

Обширных, многокилометровых открытых пространств для стрельбы ядрами и бомбами во время всего похода нам практически не попадалось. Поэтому провели испытания картечи двух видов – ближней и дальней.

В деревянном поддоне укрепляли стержень, вокруг которого рядами укладывали чугунные пули (30–40 штук), обмотанные сверху просмоленной веревкой – так изготовляли нашу «вязаную» картечь. Во время полета от сопротивления воздуха оболочка лопалась, и пули осыпали площадь в несколько десятков квадратных метров. Эффективная дальность вязаной картечи достигала 600 метров.

Пробовали стрелять и дальней картечью с особыми сферичными чугунными пулями. Дальняя картечь имела меньше пуль, по сравнению с ближней, но эти пули были большего диаметра и веса, понятно, что и летели они дальше. Рассеиваемость дальней картечи была куда выше вязаной картечи, что существенно снижало кучность стрельбы. Наши опытовые стрельбы показали, что эффективная дальность ближней картечи – 210–430 метров, а дальней – 430–750 метров.

Производя картечные выстрелы, орудия окутывались белыми облачками, вздыбливая, пролетев сотни метров, множественные фонтанчики земли, дырявя и разламывая деревянные щиты, имитирующие строй противника.

Заряжание в нашей полевой артиллерии производили только картузом, который с помощью пробойника досылали до дна ствола. Картузы представляли собой мешки из ткани, в которых внизу находился заряд пороха, а сверху – картечь, ядро на поддоне или разрывная граната.

Перед выстрелом брали протравник, прочищали им затравку и одновременно протыкали ткань картуза. В отверстие вставляли скорострельную трубку с порохом внутри. Ее поджигали тлеющим фитилем, зажатым в пальнике на длинной ручке. После выстрела орудие чистили банником, дабы загасить тлеющие остатки пороха с картузом и снять часть нагара в стволе. По завершении стрельб драили канал специальной «трещоткой», выглядевшей как скребок из двух половинок. От тщательности чистки зависел срок службы орудия. При необходимости вытащить заложенный заряд применялся «пыжовник» – этакий спиралеобразный штопор на длинной ручке.