Княжья доля

Утром хан вызвал послов государевых Шестака и Кутуза и велел им передать, что по-прежнему считает себя верным союзником государя и неприятелем короля, и в знак ненависти к Казимиру исполнит то, что он должен совершить, укрепив союз с Москвой, – опустошить литовский Киев…

Уже скоро осенью 1482 года хан Менгли-Гирей с многочисленной татарской конницей подошел к Киеву. Сопротивление хану на берегах Днепра на удивление многих в Москве и Литве было небольшим, робким – чувствовалось, что горожане не ждали набега…

Киевские вельможи даже не успели толком организовать достойную оборону, а королевский наместник вместе с воеводой Иваном Хоткевичем продемонстрировал всем свою полную беспомощность в отражении угрозы. Крымские полководцы уже не могли, да и не хотели сдерживать своих воинов, нацеленных на знатную добычу киевскую, раздраженных и сдерживающих себя от разорения и грабежа мелких городов на своём пути. Войско крымчаков жило мечтой об опустошении первопрестольной столицы, упоении неслыханным грабежом – и дорвалось до своей цели.

Киев был взят в одночасье, пленён тамошний никудышный воевода Хоткевич, вооруженная до зубов литва побежала, русские защитники Киева забились в свои щели…

Крымчаки, как прожорливая степная саранча растеклась по первопрестольному Киеву. Крымчаки не щадили ни старого, ни малого, ни женщин, ни детей, в охотку грабили и богатеев, и бедняков, если у тех было хоть что-то малость ценного, что можно было унести и увезти в конских повозках. Обдирали с неслыханной радостью и энтузиазмом знаменитые на весь мир церкви и монастыри, возрожденные после Батыева нашествия и отстроенные заново.

В Софийском соборе и Киево-Печерской лавре крымчаки расхитили утварь и ризы, содрали оклады с драгоценных старинных икон, выдирали украшения со стен, потолков, полов. В довершение всего крымчаки запалили и обратили в пепел монастырь Печерский. Волна татарской конницы, озверев от грабежей и опустошения, как нахлынула неожиданно, так и отхлынула, уведя с огромный полон вместе с откупом со всех живых, кто остался в разоренном и опустошенном Киеве.

А в Венгрии у короля Матфея уже находился с московским посольством дьяк государев Федор Курицын. Вельможа Ян не обманул его в Москве. Дьяку был оказан поистине королевский приём сразу после нападения татарской конницы крымчаков на многострадальный Киев, принадлежащий врагу Венгрии и Москвы королю Польши и Литвы Казимиру. Обе стороны при утверждении договора, заключенного в Москве, и разменных государственных грамот условились вместе воевать Польское и Литовское королевство в удобное для государя Ивана и короля Матфея время.

К тому же государь московский через своего доверенного посланника, дьяка Курицына потребовал в свете заключенного договора от короля Матфея поспособствовать улучшению гражданского образования Руси и развитию новых ремёсел и промыслов. Доставить из Европы в Москву инженеров и пушкарей, умеющих лить пушки и стрелять из них; получать серебро для производства драгоценных больших и малых сосудов; зодчих для строительства и обустройства церквей, домов, городов; горных мастеров для добывания драгоценных руд и металлов.

«У нас есть огромные запасы серебра и золота, но мы не умеем чистить руду… – передавал слова государя дьяк Курицын королю Матфею в присутствие вельможи Яна. – Услужи нам в добыче и очистке руды, и тебе услужим всем, что находится в моём государстве».

Надо ли говорить, что московская политика сдерживания Казимира и союза с Менгли-Гиреем проводилась в русле дружбы государя Ивана и с королём Матфеем, и с господарем молдавским Стефаном, мужественном в опасностях и в многочисленных победах над турецким и венгерским воинством. Одно плавно перетекало в другое. Дружба и союз с господарем Стефаном были даже более важны для Москвы, поскольку объединяющими были единая вера греческая, сходство в обычаях и нравах, употребление одного языка в церковной службе и в делах государственных.

Радостью для короля Матфея стал и искренний ответ Москвы утвердить семейные узы между сватами, господарем и государем, по их взаимному желанию, наметив в самое ближайшее время венчание и свадьбу невесты молдавской Елены Волошанки и жениха, великого князя Московского Ивана Младого. Наверное, такая свадьба могла бы служить оберегом и Венгрии, и Молдавии от турецких поползновений, если гарантом невмешательства султана Баязеда мог считаться верный союзник государя хан Менгли-Гирей, смело посягнувший на Казимиров Киев, преподнесший тем самым своего рода свадебный подарок московскому союзнику, свату…

Посланник к королю Матфею дьяк Курицын, возвращаясь в Москву, неожиданно был задержан турками, но стараниями короля и ещё большими усилиями хана Менгли-Гирея, лоб разбивавшего в усердии доказать верность и привязанность московскому государю, был вскоре освобожден.