Князь. Всадники ночи

– А я думаю, Иван Григорьевич, что они в той деревне и живут. Землянки у черемисов в выселках. Там, куда они на работу отъезжают. Скот пасти, рыбу ловить, заготавливать… Ну чем они тут занимаются?

– Вестимо, рыбу ловят.

Берег Волги был хоженый, и изрядно. За исключением нескольких подтопленных, заболоченных мест, путники двигались вдоль реки без особого труда. Князь вел отряд широким шагом, и к Анишу они выбрались часа через два. Правда, от Волги при этом пришлось отвернуть – земля словно просела, стала низкой, влажной, тростник завладел всем берегом и поднимался заметно выше всадников. Пришлось отворачивать все дальше и дальше к югу, пока впереди не обнаружилась медлительная и величавая река чуть не в пятьдесят саженей шириной.

– Облом, – натянув поводья, сделал вывод Зверев. – Здесь вместо дельты сплошное болото. Уток, наверное, тьма. На охоту сюда ездить хорошо, а вот для всего остального место явно не годится.

– Загадками ты молвишь, княже, – не понял боярин. – К чему не годится? Чего ты ищешь? Зачем?

– Дорога здесь должна быть. Наезженная. По ней выберемся.

Вдоль Аниша они поскакали навстречу воде. Дороги не нашли, но тропинок хватало вдосталь. Путники спустились с холма, обогнули заросли густых лип – и оказались перед длинной бревенчатой стеной. Где то совсем рядом ржали кони, смеялись люди, жалобно блеяли овцы, кто то истошно орал человеческим голосом, пахло жареным мясом, паленой шерстью и человеческим жильем.

– Укрепление, что ли? – не понял Иван Григорьевич.

– Нет, больше на дом похоже…

Андрей глянул влево – там, за зарослями бузины журчала река, – вправо, повернул туда. Впереди был виден край плотно утоптанной площадки, войлочный полог. Князь двинулся в том направлении. Стена оборвалась, и взорам путников открылось обширное поле, заставленное минимум двадцатью юртами, напротив которых тянулись пять длинных, как вокзальный навес, сараев. Свободное пространство меж строениями стационарными и передвижными было занято оседланными лошадьми и людьми – опоясанными саблями мужчинами частью в халатах, частью в рубахах и шароварах. Большинство были бриты, но носили усы.

– Татары, – прошептал Зверев. – Не меньше полусотни…

Он оглянулся на холопов, что один за другим выезжали из за крайнего сарая. Мальчишки неопытные! Силы получались явно неравны. Кровушки басурманам пустить получится. А вот одолеть – вряд ли.

Гостей заметили – трудно не заметить! Над селением повисла зловещая тишина.

– Ассалам алейкум! – Иван Григорьевич выехал немного вперед, приложил правую руку ко лбу, к губам, к груди и поклонился. – Мир вашему дому, добрые люди. Мы ищем достопочтенного эмира Камай Хусаин мурзу, да продлит Всевышний его годы до самых золотых седин! Мы хотели сократить путь, но немного заплутали.

Татары начали перешептываться, глядя на незнакомца в османских одеждах, но ничего пока не отвечали.

– Так вы укажете нам путь, во имя Милосерднейшего и Справедливейшего, или нет?

– Хан! Хан! – Татары склонили головы, приветствуя воина, вышедшего из самой большой юрты с натянутым на копья шелковым навесом. На вид ему было лет тридцать. В небольшой чалме, завернутой вокруг остроконечной фески, в шелковой рубахе и свободных сиреневых атласных шароварах, что ниспадали на войлочные туфли, он был безоружен, но уверен в себе и спокоен. Подбородок у него был выбрит, но по верхней губе и уголкам рта вниз тянулась тонкая ниточка усов.

– Что? – кратко поинтересовался он.

– Вааллейкум ассалам, – спешился и так же витиевато, как в первый раз, поклонился боярин. – Мое имя Иван, сын Григория, в Эскишехире достопочтенный Аям паша нарек меня Вырот нукером, под каковым именем я и странствовал в благословенных землях султана Сулеймана Великолепного. Мы с моим русским другом ищем мудрого эмира Хусаин мурзу, чье кочевье находится возле Казани. Мы хотим насладиться беседой, закончить которую нам не дали превратности дальнего пути.

Гиляз бек надолго задумался, после чего покачал головой:

– Нет, не помню я такого воина. А ты, русский боярин, неужели и вправду побывал в землях Османской империи?